Собачья работа

Мне в голову пришла мысль не расспрашивать никого о том, с чего все так уверены, что девочка направилась в город. Пустополь, конечно, не так велик, как Зверин, Корданьск или Драгочев, но намного больше Клевеньска, откуда родом была княжна Ярослава. К тому же я прожила там больше полутора лет и знала, что затеряться на его улочках проще простого.

От замковой стены до крайних огородов предместья было всего ничего — пара сотен саженей. Чтобы выехать на дорогу, требовалось обогнуть замок, но мы проехали только полпути, когда гайдуки заметили на поле двух всадников. Они двигались в сторону дороги, и лично мне понадобилось несколько долгих минут, чтобы опознать «ястребов», уже знакомых Коршуна и Тювика.

Рыцари заметили нас и повернули навстречу. Пришлось сдержать лошадей.

Я рассматривала истребителей нежити с интересом. С момента отъезда Коршуна из Ключей «ястребы» никому не попадались на глаза. Они даже не заезжали в замок ночевать, пропадали в лесу и окрестностях.

— Ваше сиятельство, пан рыцарь, ясная пани, — по очереди приветствовал кивком головы Коршун нашу троицу, не удостоив псарей и гайдуков даже мимолетным взглядом. — Вы собираетесь охотиться? В такую пору и в таком месте? В чем причина, позвольте поинтересоваться? Кто дичь?

— Моя сестра, Агнесса, — ответил Витолд. — Она убежала из замка несколько часов назад. Выбралась через потайную калитку. Мы думаем, что девочка отправилась в город. Там, в монастыре при храме Богини-Матери…

Коршун небрежно махнул рукой, показывая, сколь мало его занимают слова собеседника, и направился к потайной калитке в крепостной стене. Тювик задержался рядом с нами.

— И каковы успехи? — поинтересовался у него Витолд. — Облава дала результаты?

— Дала, — небрежно кивнул «ястребок».

Он был явно не настроен на разговоры, держался с подчеркнутым высокомерием, не как его старший напарник. Да и на вид Тювик был еще молод, от силы года двадцать три. Воевал ли он? Наверное.

— Кого-нибудь поймали? — продолжал расспросы мой подопечный.

— Да, есть парочка мелких тварей, — свысока откликнулся Тювик. — В целом ваши леса не такие населенные, как другие.

— Не такие населенные? — До князя не сразу дошло, что «ястреб» имел в виду отнюдь не обычную четвероногую дичь.

— Да. Всего-навсего паучеды, еще пара мантихор и окуклившийся вырь.

— А волкопсы? А дейнох?

— С волкопсами мы вам поможем, — снизошел до разъяснений молодой «ястреб». — А вот дейнох — это не наша проблема.

— Почему? — Нет, Коршун уже дал ответ, но хотелось услышать версию его напарника. Авось по молодости и самоуверенности выдаст правду. В конце концов, дейнох такое же животное, как и волкопсы.

— Все очень просто, — Тювик попался на удочку и даже не заметил этого, — расследование! Волкопсы часто появляются после войны, как и гули,[6] которые стаями бродят на полях сражений. Их появление вызвано вполне естественными причинами. А вот дейнох не мог возникнуть просто так. Его явно сюда привезли еще поросенком, выкормили, и дальше он то ли сбежал и одичал, то ли его нарочно выпустили побегать. Поэтому сначала нужно установить имя того, кто имеет отношение к появлению этой твари, и причины, побудившие человека так поступить. То есть установить его хозяина. И уже только после этого можно заниматься ликвидацией!

— Расследование, — уныло пробормотал Витолд. По его лицу даже в сумерках было заметно, как же не хочется этим заниматься. — А можно сначала убить дейноха, а уже потом проводить следствие?

— Эта тварь убила или ранила несколько ваших гайдуков, — назидательно промолвил Тювик. — То есть было совершено убийство. Причем дейнох — только орудие. А вот кто вольно или невольно им управляет — большой вопрос. Судят не оружие, а владельца. А если нет орудия преступления, как доказать, что оно вообще было? Если сами не хотите этим заниматься, пригласите королевского дознавателя. А мы за отдельную плату согласимся помочь.

Витолд сначала просиял — ему понравилось такое решение проблемы, но потом покачал головой:

— Не сейчас. Позже. Сначала я должен…

Он покосился в мою сторону, и я прекрасно все поняла. Собственная судьба волновала этого человека больше. В самом деле, трудно переживать за чужие жизни, когда своя висит на волоске.

Ее звали Тодорка. Нет, она не была в пехоте — просто маркитантка, которая хвостиком ходила за нашим сотником. Моя ровесница или чуть постарше — некогда было сравнивать. Красавица — даже у меня дух захватывало. Наши пехотинцы ей прохода не давали, но Тодорка любила сотника. Доходило до того, что пробиралась на позиции. Все норовила взяться за меч.