Собачья жара

Михаил Юрьевич Харитонов Собачья жара

(Автопародия)

Посвящается Андрею Кураеву

Римская Республика, Александрийский Мусейон.

961 год эры Христа Освободителя

Высокоучёный Аркисий Ном осторожно погрузил босые ступни в бассейн. Вода была подобающе подготовленной: горячей, но не обжигающей, с должным содержанием соли, целебной серы и пихтовой смолы. Аркисий был последователем школы гиппократика Дориона Коринфского, утверждающего, что действие воды и тепла на кожные покровы расслабляет и успокаивает. Сейчас он в этом особенно нуждался: последнее заседание Учёного Совета проходило бурно.

Купальня вмещала два бассейна и четыре ложа. На соседнем, довольно покряхтывая, возлежал логик Феомнест. Молодая слушательница-эфиоплянка только что сделала ему массаж, и теперь он блаженствовал, закутанный в горячие льняные простыни по самое горло.

– Обычный стариковский досуг, коллега, – сказал Аркисий, осторожно опуская ноги ниже, давая привыкнуть к жаре, – сидеть в тепле и болтать о пустяках.

– «Звёздный ярится Пёс», – процитировал Феомнест избитую алкееву строфу и повёл подбородком вверх, под купол.

В круглом окне бушевало египетское солнце. Недавно верхнее стекло сменили на затемнённое, но огненные клыки светила оказались крепче чёрного хорезмского хрусталя.

– Да, собачья жара, – откликнулся Аркисий.

– Простите невежду, – подал голос богослов Эбедагушта Марон, возлежащий на третьем ложе, – откуда взялось это выражение? Жарко, конечно, но при чём тут собаки?

Аркисий тем временем осторожно встал на дно бассейна. Дно было выложено галькой: в соответствии с учением Дориона, острые грани камней, врезаясь в подошвы, передавали телу некие благотворные токи. По правде сказать, высокоучёный Аркисий Ном в это не верил. Просто ему нравилось стоять босиком на гальке.

– Ты молод, – наставительно сказал он сирийцу, – как и ваш народ. А мы, греки, стары, и помним языческие байки. У нас был миф о пастухе Икарии, которому бог Дионис преподнёс мех с вином и научил виноделию. Икарий принёс вино в Аттику и напоил им крестьян. Но те приняли вино за яд из-за производимого им действия, и убили винодела. Дионис превратил его в созвездие Пастуха, а его невинную дочь, умершую от горя над телом отца – в созвездие Девы. Его же пёс Меру был превращён в созвездие Большого Пса…

– По другой легенде, в созвездие был превращён Лайлап, преследовавший Термесскую лисицу, – заметил Феомнест. – Весьма известная апория.

Арксий махнул рукой:

– У вас, у логиков, только апории на уме. Кстати, в чём заключается эта? Не могу вспомнить, – он потёр морщинистый лоб ладонью.

– Термесская лисица могла убежать от любой погони, а пёс Лайлап мог догнать любую добычу. Когда Лайлап погнался за Термесской лисицей, возник парадокс, и боги, чтобы не допустить разрушения умостроя Вселенной и ввержения её в хаос, превратили пса в созвездие, – охотно объяснил Феомнест, потягиваясь на ложе.

– Я слышал похожую историю от магистра Ли Хао, – осторожно заметил Марон, – только там речь шла о непробиваемом щите и всепробивающем копье. Но всё-таки: при чём тут жара?

– Главная звезда созвездия, – вернул себе слово Аркисий, – была названа Сириусом, или, по-латински, Каникулой, то есть «собачьей». Когда Солнце вступает в созвездие Псов, начинается жара.

– Весьма благочестивая история, – почтительно сказал Эбедагушта, осторожно вытягиваясь во весь рост. Ложе было коротковато для долговязого сирийца.

– Про Лайлапа? Да, боги поступили ответственно, в отличие от нашего правительства, – съязвил Аркисий, вспомнив о дебатах в Совете. – Эти готовы ввергнуть в хаос всё что угодно, лишь бы остаться на тёплых местах.

– Я имел в виду, – вежливо ответил Эбедагушта, – первый миф, о пастухе. Ведь он иносказательно повествует о Гае Кесаре Предтече. Тот принёс миру вино, то есть истинное Учение. Но народ не понял его, а Брут и Кассий, да простит Господь их души, убили святого. Однако, милостью Отца нашего душа Кесаря была вознесена на небо, то есть, согласно вашему мифу, стала созвездием. Созвездия являют путь кораблям, так и души праведников являют путь народам. Дева же, его оплакавшая, есть Церковь, Собрание Верных, ведомое истинным Солнцем, то есть Христом Августом Освободителем…

– Потрясающе! – воскликнул Феомнест и зааплодировал. – Если не считать того, что миф родился за тысячелетие до Воплощения, – добавил он ехидно.

– Сирийцы, – вздохнул Аркисий, – способны увидеть благочестивую аллегорию даже в таблице умножения.