Собачья жизнь

Мы ехали довольно долго и по большей части в гору и наконец, резко затормозив, остановились на обочине. Мысленно я уже давно приготовился к худшему, а потому, когда он вылез из машины и распахнул заднюю дверь, быстренько перебрался на водительское место на случай, если он задумал что-то недоброе. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга: он – через открытую дверь, я – поверх спинки сиденья.

Я уже ждал нового потока оскорблений, но вместо этого он сунул руку в карман, извлек из него внушительный кусок колбасы и протянул мне. Конечно, мне следовало бы догадаться, что вряд ли у такого старого скряги ни с того ни с сего случится приступ щедрости, но, сами понимаете, я был голоден и доверчив. Ноги сами двинулись в сторону предложенного угощения. Он отошел от фургона, а я спрыгнул на землю и уселся в самую трогательную позу: передние лапы вместе, голова набок, слюнки текут. Он кивнул и сунул колбасу мне под нос. Как сейчас помню, она была свиной, с правильной дозой жира и восхитительным острым ароматом. Я потянулся к ней, но он быстро замахнулся и зашвырнул ее в кусты. Довольно далеко для человека, который вечно жаловался на артрит.

Думаю, вы уже догадались, что случилось дальше. Я бросился за колбасой, успев подумать, что вот такая охота мне по вкусу. Усердно работая носом, я шарил по траве и, наверное, чересчур увлекся, потому что не слышал никаких посторонних звуков. К тому же на цыпочках я ходить не умею и, вероятно, поднял порядочный шум, продираясь между кустами. Во всяком случае, когда после продолжительных и бесплодных поисков я поднял голову, чтобы сориентироваться, сразу же заметил, что в пейзаже чего-то не хватает.

Фургон и его коварный владелец исчезли. Воспользовались тем, что мне было не до них. Колбасу, кстати, я так и не нашел.

Неопределенное положение

Брошен. Именно это слово пришло мне в голову, после того как несколько минут я тщетно обшаривал глазами горизонт и окрестности. Я умею понимать намеки, а мне явно давали понять, что в моих услугах больше не нуждаются. Никаких неотложных дел у меня не имелось, и свободное время я употребил на то, чтобы подвести некоторые итоги и поразмыслить о будущем.

Я оказался на распутье, а мне-то уж хорошо известно, что распутье – это такая штука, на которую можно смотреть по-разному. Можно видеть хорошее или плохое, солнце или тень, свет или тьму, ну и так далее. Стакан наполовину пуст или все-таки наполовину полон? Есть ли у каждой ложки дегтя своя бочка меда? Такие вот варианты.

Как мне уже случалось упомянуть, по натуре я оптимист, а потому начал с хорошего. Я теперь свободен и могу идти туда, куда зовет меня мой нос. Мне больше не грозят незаслуженные пинки в бок и опасные походы в лес в компании идиотов с заряженными ружьями. Жилье и кормежка у меня, как вы сами видели, были хуже некуда, а потому жалеть о них я не собирался.

Имелась, однако, и проблема, и она начинала меня сильно беспокоить. Щедро одарив меня многими талантами, природа тем не менее отказала мне в способности прокормиться самостоятельно. Этим собаки существенно отличаются от кошек. Забросьте самого паршивого кота в дремучий лес (и я вам в этом с удовольствием помогу), и вы моргнуть не успеете, как он будет лопать котлетку из дрозда или бессовестно закусывать тем, что найдет в каком-нибудь гнезде или кроличьей норе. Иными словами, едва заслышав зов природы, он тут же превращается в самого настоящего дикаря. Этот инстинкт в котах неистребим. Доверять им ни в коем случае нельзя, а кроме того, у каждого из них найдется пара-другая отвратительных замашек. Но это я так, к слову.

От проблемы пропитания мои мысли постепенно перешли к вопросу более общему, а именно: к положению собаки в том, что условно именуется «цивилизованным обществом». Не сомневаюсь, что вам не раз и не два приходилось слышать давно уже ставшую штампом и набившую оскомину фразу о лучшем друге человека – уверен, что придумал ее один из тех чувствительных простачков, что приходят в экстаз от мокрого носа и преданного взгляда, – с которой я в целом вполне согласен. Но в пылу умиления люди склонны забывать, что человека и собаку связывают не только сентиментальные, но и вполне практические соображения. Дружба – это, конечно, очень хорошо (в конце концов, если бы не друзья, я не писал бы сейчас эти строки), но немаловажное значение имеют также теплая постель, сытная еда и уютный дом.

Один из моих сообразительных предков, вероятно, осознал это уже несколько тысяч лет назад и опытным путем пришел к выводу, что человек представляет собой наиболее подходящую систему собачьего жизнеобеспечения. У нас, собак, имеется множество талантов и навыков, но разве мы можем сами гарантировать себе регулярное трехразовое питание? Нет. Можем построить теплый и непромокаемый дом? Снова нет. (Последнего, кстати, не могут и коты, невзирая на все их чванство.)