Собачья звезда Сириус, или Похвальное слово собаке

Если человек, несмотря ни на что, все-таки решился завести собаку (почему он решился, как, когда и чем это для него обернется, мы подробно говорить не станем, обо всем между строк сказано в книге), итак, если он твердо решил завести собаку, ему не остается ничего иного, как отправиться за ней. Пешком или на транспорте. По указанному адресу, к человеку, который среди собачников именуется «заводчиком». Для того чтобы иметь «питомник на дому», прежде всего необходима сука, а затем и кобель, а кроме того, огромный, просто невероятный опыт и познания. Владелец «питомника» обязан быть заядлым членом какого-нибудь клуба и свою собаку усердно натаскивать и обучать всевозможным премудростям, чтобы получить соответствующие звания и оценки (речь, конечно же, идет о собаке). Только после обучения собаки ее потомство вписывается в родословную книгу. Владелец должен иметь соответствующую территорию, которая будет отведена собакам, по меньшей мере предоставить им часть комнаты, у него должны быть снисходительные соседи, которые не станут предъявлять претензий, потому как щенята начнут беспокоить их своим скулежом, но самое главное — ему просто невозможно не быть одержимым идеей, что в результате всех его усилий и стараний в конце концов на свет появятся самые прекрасные щенки вельшей, овчарок или коккер-спаниелей, и также пекинесов, биглей, бассетов, лабрадор-ретриверов, йоркшир-терьеров, шелти… — ведь это и есть истинная гордость заводчика: он выводит одну, избранную им, породу, и дело его чести заселить мир именно этими собаками. Поэтому заводчик заседает во всевозможных советах и комитетах, ходит на субботники и воскресники, чтобы как можно лучше оборудовать при клубе площадку для собак. Он должен сколачивать и сбивать щиты, перекладины и лесенки, а также утрамбовывать беговые дорожки. Короче говоря, у такого человека хлопот полон рот, его никогда не застанешь дома, потому что он вечно пропадает вместе со своей собакой (или своими собаками) то на площадке, то в клубе, то на каком-нибудь мемориале или на лекции о развитии собачьей челюсти. Его жизнь омрачают кошмары, что он случайно отдаст щенков людям, которые воображают, будто иметь собаку — лишь развлечение, в то время как это каторжный труд! Он как дисциплинированный функционер борется с нерадивыми хозяевами, которые балуют и нежат своих собак, чем только портят, в то время как настоящий любитель-собаковод приучает их к дисциплине. От дисциплинированных родителей рождаются дисциплинированные поколения! Заводчик пишет статьи в журналы и клубные вестники. На собраниях он разносит в пух и прах тех, кто на них не ходит, на субботниках-тех, кто а подобных мероприятиях не участвует. Собаковод-любитель живет, как говорится, яркой и полнокровной общественной жизнью. Впрочем, дома его считают психом, ничтожеством и никчемным мужем.

Итак, к такому вот энтузиасту и направляет свои стопы человек, который надумал завести собаку. Там его уже ожидает щенок, существо очаровательное, какой бы породы он ни был. Это маленький лохматый шарик или голенастый дылда, который, естественно, еще будет расти; щенок может быть черным, белым, ласковым либо ворчливым, но человек, увидав эту прелесть, непременно тут же сомлеет, растает, а, следовательно, он пропал. Он сразу же загорается безумным желанием стать собаководом, но сначала становится собаконосом, потому что малыша приходится нести в сумке или в объятиях или увозить в автомобиле, и у него, соответственно, будет мокрая сумка, мокрый рукав или лужа на заднем сиденье машины.

Даже самые чистоплотные собаки от чрезмерного волнения ведут себя в такие минуты непристойно. Хозяева щенят, как правило, сопровождают подобные эксцессы восклицаниями: «Непонятно, что это с ним такое, именно этот щенок всегда отличался исключительной аккуратностью!… «Но тот, кто пришел за собакой, настолько взволнован и растроган, что ему поведение малыша не претит. Он охотно выслушивает длинный ряд добрых советов, ему рекомендована обширная литература, он должен повторять кучу непременных правил, без которых просто не может вернуться домой, и потому остается лишь удивляться, если с ним не стрясается то, что стряслось со щенком…