Собачий поцелуй (СИ)

Женщина неопределённо махнула рукой, приблизилась к Долохову, и тот без слов протянул ей новую сигарету, прикуривая от остатков своей. Она, устало привалившись к стене, сделала долгую затяжку, и лишь после этого ответила на вопрос:

— Жив. — Все облегчённо вздохнули, Кристиан прижал Оливию к себе, целуя дочь в макушку. — Но он всё ещё в тяжёлом состоянии, — добавила целительница, и радость исчезла с лиц Розье. — Нам с трудом удалось остановить кровотечение, оно может возобновиться в любой момент. Его поразило очень мощным проклятьем, которое с током крови разносится по всему организму, поражая внутренние органы.

— Но ты ведь можешь это исправить, верно? — поинтересовался Долохов, вставая прямо перед женщиной. — Эйли, ты столько раз вытаскивала меня с того света, что я в тебе даже не сомневаюсь.

— Я не знаю. — Она замотала головой, и её кудряшки подпрыгнули. Тонкая струйка дыма окутала острые черты лица женщины, сглаживая их. — Проклятье действует комплексно, нервная система тоже вовлечена, и даже если нам удастся вылечить мальчика, он может потерять зрение или слух, или что угодно ещё. Помимо этого, у него может внезапно остановиться сердце. — Кристиан смотрел на неё такими глазами, что она поспешила оправдаться: — Я не хочу тешить вас ложными надеждами, потому и говорю всё как есть, чтобы вы знали, к чему готовиться.

— И что же нам теперь делать? — прохрипела Оливия, находя рядом с собой руку отца и крепко её сжимая.

— Нужна госпитализация. Ему требуется постоянное наблюдение, много зелий и процедур, в домашних условиях осуществить всё это просто невозможно. Я надеюсь, вы понимаете серьёзность положения…

— Делайте всё, что считаете нужным, — перебил её мистер Розье, — только спасите моего сына.

Долохов, сохранявший рассудок куда более холодным и беспристрастным, за локоть отвёл Эйлин в сторонку. Оливия скрестила руки на груди и последовала за ними, не желая ничего упускать. Антонин, кажется, не возражал её присутствию, делая вид, что вовсе её не замечает.

— Эйли, он — Пожиратель, ты это понимаешь? Надеюсь, его нахождение в Мунго не станет проблемой для остальных Розье. — Долохов глядел на неё исподлобья, Эйлин оттолкнула его от себя, закатывая глаза.

— Я прекрасно знаю, кто он такой! Я же не слепая, видела его татуировку. Как и твою, между прочим. — Она сверкнула голубыми глазами в сторону Антонина. — Моя команда врачей — проверенные люди, они не создадут проблем. А в больнице мы поместим мальчишку в закрытый бокс, я лично прослежу за тем, у кого будет туда доступ. Всё будет в порядке, ясно?

— Ясно, ясно… Спасибо тебе, детка, — промурлыкал смягчившийся Долохов, снова пытаясь подхватить её под руку. Женщина недовольно фыркнула, но быстро перестала сопротивляться и приняла поцелуй в щёку. — Ты просто чудо.

— Конечно, я чудо, — буркнула она, поджав губы. — Ты теперь должен мне за ночной вызов, Долохов. Кстати… — Эйлин повернулась к Розье, всё ещё стоявшей рядом с ними и чувствующей себя третьей лишней. — Оливия — это ты? — Девушка кивнула. — Мальчишка хотел поговорить с тобой.

— Он в сознании? — недоверчиво спросила Розье, косясь в сторону входа в столовую.

— Пока что да, но скоро зелья подействуют, и его вырубит. Так что тебе лучше поторопиться. Он сказал, это важно.

Оливия бросила сухое «спасибо» и оставила докторшу в компании Долохова. Тяжело передвигая ногами, она преодолела длину кухни и вошла в столовую. Отец уже сидел у Эвана в ногах, держа его за руку. Трое медиков продолжали работу: над головой Эвана прямо в воздухе отображалась кривая его сердцебиения, из вены торчала игла с длинной тонкой трубкой, которая вела к пакету с чем-то очень похожим на кровь, доктора что-то писали в своих блокнотах, рылись в чемоданчиках, взмахивали палочками…

Эван выглядел гораздо лучше, чем час назад. Ему крепко перевязали торс, и бинты пока что оставались идеально-белыми, скрывая под собой ту страшную рану. Лицо его было расслаблено — видимо, его накачали обезболивающими зельями. Он как будто почувствовал присутствие сестры и открыл мутные глаза, немного встрепенулся, выдернув руку из ладони отца, отчего тот обернулся, замечая дочь.

— Оливия, иди сюда скорее, — позвал Кристиан, уступая ей место на диване. Он подошёл ближе к дочери и шепнул ей на ухо: — Эван очень хотел поговорить с тобой, но мне кажется, он немного бредит. Все эти зелья и потеря крови… — Отец махнул рукой, а потом подвёл дочь к сыну и подтолкнул её так, чтобы она села. — Я вас оставлю. Поправляйся, сынок.

Кристиан ещё раз взглянул на сына, нервно вздёрнул уголки губ кверху, похлопал себя руками по бокам и вышел за дверь. Повисло неловкое молчание. Оливия осторожно вытянула руку и дотронулась до ледяных пальцев брата, он тут же сжал её ладонь, дёрнув девушку на себя так, что ей пришлось передвинуться поближе. Эван беззвучно шевелил сухими губами, его взгляд был слегка затуманен, но глаза смотрели прямо на Оливию. Он выглядел таким слабым, таким беззащитным. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, она ласково провела рукой по его волосам, и Эван улыбнулся.