Собачий поцелуй (СИ)

Сам Блэк никогда прежде не сталкивался со смертью кого-то из близких, и кончина дяди Альфарда в этом году свалилась ему на голову, как снежная лавина. Эмоции, которые он так усердно подавлял в себе, рвались наружу, находя отклик в словах девушки, и в глазах защипало. Дядя был единственным человеком из Блэков, кого Сириус действительно любил, и он хорошо понимал, что его уход не вызвал в нём чувство тотального одиночества лишь потому, что у него были друзья, заменившие семью. Представить, какого было Оливии, он не мог. У неё не было практически никого, не считая Томас, которая, кажется, всё равно не знала и половины всего происходящего. Сириус протянул руку и сжал ладонь девушки в своей.

— Мне очень жаль, Ви, что тебе пришлось пережить всё это.

Она отрывисто кивнула и придвинулась ближе к Сириусу, переплетая их пальцы. Ей явно не хватало заботы и тепла, было слишком заметно, как сильно Оливия тянулась за поддержкой. Но смотреть ему в глаза она не могла, будто стыдилась своих эмоций. Она молчала какое-то время, то хмурясь, то вздыхая, в сомнении закусывая губу. Сириус понимал, что ей было трудно говорить об этом, к тому же она привыкла держать всё в себе, но теперь появился человек, на которого Оливия могла переложить часть своего груза. Для этого он и сидел сейчас с ней, утешая.

— Знаешь, это такая боль — больше не иметь возможности обнять её. — Подняв рамку к глазам, девушка всё же заговорила вновь. Голос её дрожал. — Никогда. Видеть её лишь во снах или на колдографиях, или в воспоминаниях, где сохранился только призрачный образ. Далёкий, ненастоящий. И самое ужасное — со временем я стала забывать, как звучал её голос. Он стирается из памяти слишком легко, и я больше никогда не услышу его, чтобы вспомнить, — на стекло упало несколько капель, Розье снова плакала, но на этот раз тихо и без истерик. — А ещё страшно то, что эта рана вообще не заживает. Все говорят — время лечит, и я верила в это, но мне не стало легче. Нет, конечно, я продолжаю жить, улыбаюсь даже, смеюсь, если не думаю об этом. Но стоит только позволить мыслям скользнуть туда, где похоронена моя боль, как она возвращается с прежней силой. Как будто рана только начинает затягиваться корочкой, а ты раз за разом сдираешь её ногтями, не жалея нежной розовой кожицы под ней. — Она всхлипнула, и ещё несколько слезинок упали на фото. — Это очень больно. Любить кого-то, а потом потерять. И я не знаю, как об этом можно забыть.

Сириус едва сдерживал собственные слёзы, так и не пролитые по дяде, по своей боли, причинённой ему семьёй. Он притянул Оливию к себе, и девушка без колебаний прижалась к его груди, отложив рамку куда-то в сторону. Её слёзы намочили свитер Блэка, но это было совершенно неважно. Она забралась с ногами на кровать, чтобы быть ещё ближе, уткнулась мокрым носом в его шею, пока он гладил её по спине и волосам, позволяя ей выплакаться. Хотя он думал, что слёз у неё больше не осталось, они всё текли и текли, до тех пор, пока дыхание девушки не стало ровнее и тише. Сириус закрыл глаза и подумал, что в комнате не мешало бы приглушить свет, а когда открыл — обнаружил, что Хогвартс выполнил его желание. Вместо белого дня за окном опустились сумерки, создав в помещении полумрак.

Он сбросил с себя ботинки и подтянулся к подушкам, увлекая Оливию за собой. Глаза Розье слипались, эмоциональные качели оставили её совсем без сил, и Блэк надеялся, что она быстро заснёт. Девушка, до сих пор носившая мантию, скинула её прямо на пол, оставшись в явно неудобной для сна рубашке и брюках, но, видимо, ей было плевать на это. Её туфли полетели следом, приземлившись рядом с обувью Сириуса. Оливия откинулась на подушку и тут же вплотную придвинулась к Блэку спиной. Он счёл это за не озвученную просьбу и обвил когтевранку руками за талию, оставив в спутанных волосах невесомый поцелуй. Сон быстро сморил их обоих, вымотанных потрясениями, и никто из них не подумал о будильнике.

***

Розье открыла глаза, почувствовав жуткую головную боль, как с похмелья. Лицо её было каким-то липким и опухшим, судя по ощущениям, а спина затекла от неудобной позы. Горло саднило, словно она слегка простудилась, глотать было больно. Это было отвратительное утро. Лишь спустя пару минут до девушки начало доходить осознание, что она лежала не в своей спальне. Здесь было довольно темно, и она вообще не понимала, где находится. Перевернувшись на другой бок, она обнаружила позади себя мирно сопящего Сириуса Блэка. Парень подложил руку под голову и был похож на милого ребёнка, только вот меж его бровей залегла складка, делавшая его вид слишком серьёзным. Оливия вспомнила, что вчера случилось. Вспомнила, как Блэк привёл её в какую-то странную комнату на последнем этаже замка, точную копию её комнаты из детства. Отголоски боли зашевелились в грудной клетке, но они ощущались слишком слабо спросонья.