Собака

— Ты, наверное, про Колизей смотрела, оттуда и название помнишь. Ведь он целиком и полностью, выстроен именно из травертина, который там в Италии называли камнем из Тибура. Промежуточная порода, между известняком и мрамором. Вообще строить из него не очень, максимум камин в помещении или использовать для отделки, опять же в помещении. Нежный материал. У нас в России тоже есть залежи травертина. Вот он, посмотри. — довольный интересной ему беседой, Дима протянул мне свой телефон, в котором недолго что-то поискал.

На фото, светился молочного цвета камень. Похожий на мой взгляд на камушки, которыми засыпают дорожки в парках и совсем не похож на камень, из которого построен Колизей.

— Это не обработанный. — с улыбкой добавил Дима, видя мое смятение и недоверие к увиденному.

— О! Еду несут! — завидев официанта с огромным блюдом, идущего в нашу сторону, вернула Диме телефон и сняла его жаркий пиджак чтоб не обляпать и окончательно не свариться, нюхнув незаметно, напоследок, его ароматный ворот.

На огромном жестяном блюде, не считая овощного, лежало около десяти шашлыков из разных видов мяса, прямо на шампурах. Аромат приготовленного мяса на мангале, пропитавшегося дымком от углей, покорил мое обоняние напрочь вытеснив с пьедестала первенства, древесные нотки Диминых духов.

Почему-то в голове сразу возникла четкая картинка, как я утыкаюсь в Димино плечо носом. А точнее в впадинку подмышки носом, а в плечо лбом, просто потому что выше не достаю. На нем тонкий шерстяной свитер, колючий до детского ужаса и голубой как летнее небо и светлые, совсем старенькие джинсы. Он переворачивает шампуры с мясом на мангале и тут же кричит почему-то Сашке, чтоб тот не трогал Кристину.

Ладно бы приснилось такое, а то средь белого дня привидится же! Точно с голодухи, подумала я и подхватив ближайший шампур, впилась в еще горячее, сочное мясо. Такое нежное и вкусное, не поняла правда чье оно было, так быстро проглотила, не успев даже толком прожевать.

— А любимый камень у тебя имеется? — спросила Диму о том, о чем хотела спросить, до того, как нам принесли еду.

— Есть, опал называется. Я тебе потом покажу, у меня есть парочка интересных экземпляров. — быстро ответил Дима, ловко расправляясь с куриным крылышком.

Дальше на беседу не отвлекались, наш завтрак- обед стал похож на негласную дележку «слона», кто успел, тот и съел. Поев, мы отправились в тот самый, обещанный Димой магазинчик. В машине, после сытной и вкусной еды, в мягкой норковой шубке, меня так разморило, что я тут же задремала.

Дима.

От начала улицы шла семейная пара с ребенком. Взгляд зацепился. Было во всем этом, что-то желанное. Хотелось на них смотреть. Хотя мужчина, наверняка он же глава этого маленького семейства, был хмур и куда-то торопился, делая широкие шаги. Маленькая девочка в розовом пуховике, висла по всей видимости на маминой руке и бежала за ней, успевая изучить все вокруг и по смешному, мило кривляться. Женщина быстро шагала за мужем и что-то на перебой ему рассказывала. И несмотря на хмурый вид мужчины, по всему было видно, что они счастливы. От них веяло уютной кухней с абажуром вместо люстры и семейным чаепитием. И собака у них наверняка имеется и даже кот. Толстый и рыжий или нет, вернее толстый и пушистый, но тоже рыжий и обязательно флегматичный.

13:45 показывали часы на магнитоле авто, когда я припарковал машину у магазинчика с милыми вещицами. Надо будить, иначе к трем часам я ее не успею отвезти в больницу. А я не могу оторваться от ее безмятежного лица и все тут! Так же как не мог оторваться от семейной пары, идущей по улице, пока мы стояли в небольшой пробке на кольце.

Поражаясь тому, как такое вполне обычное явление — сон человека, может быть таким завораживающим, я не придумал ничего лучше, чем запечатлеть его на свой телефон.

От звука сработавшей камеры Аня, к счастью, не проснулась. Подожду до 14:00. Все тяжелые и невеселые мысли моментально улетучиваются, когда она рядом. Можно прогулять работу и не думать ни о каких «но»! Странно это все! Но вот смотрю на ее красные губы, что припухли от островатого соуса к мясу и не могу представить даже, что Саша их целует. Хотя я видел сам. Но когда она рядом это все растворяется в атмосфере и это на самом деле раздражает.

Я должен знать и понимать всегда, что мне нельзя! Нельзя думать, что она когда-то сможет быть мамой, такой вот моей дочки в розовом пуховичке. Нельзя фотографировать ее спящую на телефон. Нельзя смотреть на ее губы и хотеть их тоже нельзя! Следить за ней нельзя и смеяться над ее непосредственностью и радоваться как дурень, что ей нравится мой одеколон, тоже нельзя!

Но как?! Как это вбить в свою голову и дать себе по рукам, когда все вокруг замирает, когда даже воздух связан с ней и такой особенный, когда она рядом, я не понимаю. И солнце светит иначе и думать правильно уже не получается.

Ну вот! 14:00.

— Аня… — тихонько произнося ее имя, я быстро провел кончиками пальцев, по розовому краю ушка, с удовольствием, лишь отчетливо понимая, что со сна она этого и не заметит.