Собака Баскервилей. Острие булавки (сборник)

– Интересно! А могу я узнать, кто имеет честь называться первым? – слегка обиженным тоном перебил его Холмс.

– С научной точки зрения работа месье Бертильона[4] вызывает особенное уважение.

– В таком случае почему бы вам не обратиться к нему?

– Сэр, я говорю исключительно о научном подходе. Всем известно, что как практик вы не знаете себе равных. Надеюсь, сэр, я не…

– Так, немного, – сдержанно сказал Холмс. – Доктор Мортимер, мне кажется, будет лучше, если вы без дальнейших церемоний подробно и четко расскажете о деле, в котором вам необходима моя помощь.

Глава II. Проклятие Баскервилей

– У меня в кармане лежит один манускрипт, – сказал доктор Джеймс Мортимер.

– Я заметил его, когда вы вошли, – сказал Холмс.

– Это довольно древняя рукопись.

– Начало восемнадцатого века. Если, конечно, это не подделка, – кивнул Холмс.

– Откуда вам это известно, сэр?

– Пока вы говорили, ее краешек, всего лишь дюйм или два, все время торчал у вас из кармана. Этого достаточно, чтобы без труда датировать ваш документ с точностью до десятилетия. Вам не приходилось читать мою небольшую монографию по этому вопросу? Я бы отнес манускрипт к 1730 году.

– Точнее, 1742. – Доктор Мортимер достал старинный сверток бумаги из нагрудного кармана. – Этот фамильный документ был передан мне на хранение сэром Чарльзом Баскервилем, чья внезапная и трагическая смерть пять месяцев назад взбудоражила весь Девоншир. Смею сказать, что я был не только лечащим врачом, но и другом покойного. Это был человек умный, проницательный, практичный и, так же как и я, совершенно несуеверный. Однако он относился к этому документу очень серьезно: сэр Чарльз видел в нем предсказание своей смерти, и можно сказать, что не ошибся.

Холмс протянул руку и, получив манускрипт, разложил его у себя на колене.

– Ватсон, видите эти длинные и короткие «S»? Это один из пунктов, по которым я смог определить дату.

Я посмотрел через его плечо на желтую бумагу с выцветшими письменами. Наверху было написано: «Баскервиль-холл», а чуть ниже стояли крупные, несколько неровные цифры: «1742».

– Это смахивает на пересказ какой-то легенды.

– Так и есть. Это изложение фамильного предания рода Баскервилей.

– Если я правильно понимаю, вы хотите поговорить со мной о чем-то более насущном?

– Более чем. О самом что ни есть насущном, неотложном вопросе, требующем решения в течение двадцати четырех часов. Но записанный здесь рассказ не длинный и имеет самое прямое отношение к делу, поэтому, если позволите, я вам его прочитаю.

Холмс откинулся на спинку стула, соединил перед собой кончики пальцев и закрыл глаза с видом человека, которому приходится мириться с неизбежным. Доктор Мортимер повернул манускрипт к свету и высоким скрипучим голосом стал читать этот любопытный рассказ из старинной жизни.

«Разное рассказывают о том, откуда взялась собака Баскервилей, но я, прямой потомок Хьюго Баскервиля, услышал этот рассказ от отца своего, а тот – от своего отца, и посему записываю его с верою в то, что все это действительно происходило. И хочу, чтобы вы, сыны мои, знали, что правосудию дано не только карать, но и прощать грехи наши, и нет такой вины, которую нельзя было бы искупить молитвой и покаянием. Пусть повесть эта научит вас не страшиться плодов прошлого, но быть благоразумными в будущем, дабы ужасные беды, выпавшие на долю нашего рода, с Божией милостию никогда боле не повторились.