Собака и Волк

— Ну, давай сядем, что ли? — предложил он. — Я принес вина. — Он указал на кожаную флягу, висевшую на ремне рядом с мечом, и опустил ее на землю. Упавшая ветка слабо хрустнула.

Она покачала головой.

— Мы не можем разбавить его из этого ручья. Он тоже когда-то был священным. — Тем не менее она, последовав его примеру, уселась на землю, хотя и на некотором от него расстоянии, словно приготовившись убежать в случае опасности.

Эвирион выпил вино, не разбавляя, провел рукой по чисто выбритому подбородку и улыбнулся. Его грубовато-красивое лицо оживилось.

— Ты удивительная девчонка. Тебе сейчас сколько, пятнадцать? Так значит, ты дочь Форсквилис, — он вдруг помрачнел, — это та, что считалась последней великой колдуньей в Исе.

— Мне никогда не узнать то, что знала она, — твердо сказала девушка. — Но все же кое-чему я от нее выучилась. И от других, например, от Теры. Если бы мне разрешили, я помогла бы найти небольшую часть того, что исчезло вместе с Исом. — Она вдруг покраснела и опустила большие глаза. — Это моя мечта.

Он тут же ухватился за ее слова.

— А какой шанс сделать это реальным? Кто ты сейчас такая — принцесса Иса или судомойка?

— Это… несправедливо. Сейчас все должны делать то, на что способны. Мой отец… мы с Юлией сейчас ведем домашнее хозяйство. Мы не слуги. У него сейчас больше нет жены…

— А его королевы ходили на рынок, готовили, стирали, ставили заплаты, ткали? Уходили, когда у него в гостях были мужчины? Хотели выйти замуж за деревенского парня и рожать ему каждый год? — насмехался Эвирион. — Нравится тебе такая жизнь, Нимета?

— Ну а ты? — парировала она.

— Что я? Я несчастен, — сказал он без обиняков. — И это я, суфтий, из семьи Балтизи. Я, бывший владелец корабля. Я ходил на нем, куда хотел. А теперь, после потопа, стал рабочим. Правда, квалифицированным. Работаю больше по дереву, а не ношу в корыте грязь. Зато приходится исполнять приказы. Мне выдают пайку, а ночью я сплю на глиняном полу в обмазанной мелом хибаре. — Гнев вырвался наружу. — Я даже был бит! Был бит, как простой взбунтовавшийся матрос.

— Я слышала об этом, — осторожно сказала Нимета, — но как-то урывками. Не поняла, в чем там было дело, а расспрашивать не стала.

— А, ну, ты ничем не лучше римлян и христиан. Они держат своих женщин в черном теле. Ну так слушай. Кэдок Химилко — ты его знаешь, — тот самый, который как щенок бегает, обнюхивает юбки твоей сестры…

— Он и Юлия… любят друг друга.

— Ну и пусть их любят. Они довольны, как я полагаю. Такая ханжеская пара легко уживется с новыми порядками. — Эвирион пытался умерить свой пыл. — Нам с ним дали одинаковое задание на строительстве. Он свою работу сделал плохо. Я его упрекнул. Он меня ударил. Естественно, я ему ответил, задал урок. После этого он три дня не мог работать. Так Граллон привязал меня и дал мне три удара плетью. За что, спрашивается? За то, что я себя защитил?

Нимета выпрямилась:

— Мой отец справедливый человек. К тому же, как я слышала, отец и Кэдоку дал один удар плетью, когда тот выздоровел. Зачем вы вздумали драться в то время, когда так много работы? Почему он тебя ударил? Это на него не похоже.

— Ну, дело в том, что у меня острый язык. Я назвал его свинским сыном.

— И это в то самое время, когда отец его только что умер. А ты его к тому же на три дня вывел из рабочего состояния.

Они замолчали. Наконец Эвирион сказал:

— Ты защищаешь своего отца больше, чем я ожидал.

— Да, мы ссоримся. Все об этом знают. Особенно когда Девять порвали с ним из-за Дахут… — Нимета схватила свою палку, и она задрожала в ее руке. Она совладала с волнением и сказала: — Ну так что ж, говори, зачем звал, или уходи.

— Не знаю даже, предлагать тебе это или так и оставить тебя в униженном положении.

Тон ее смягчился.

— Нет, пожалуйста. Давай сначала.

Гнев утих. Он оживился:

— Тогда слушай. То, что мы умеем, сейчас никому не нужно. А ведь совсем недавно мы занимали высокое положение в Исе. Простолюдины — другое дело, их имен никто и не вспомнит. Но неужели и нас с тобой ждет такая судьба? Как же нам выбраться из этой ловушки? Освободить может только богатство, но мы потеряли все, что имели.

Понизив голос, он почти зашептал ей в ухо:

— Оно ждет, Нимета.

У нее перехватило дыхание.

Он кивнул.

— Ну да. В развалинах. Золото, серебро, драгоценные камни, монеты. Не могло же море унести все так далеко. Сначала нужно набраться храбрости, чтобы предъявить права на наше наследство.

Она задрожала и начертила в воздухе какие-то знаки.

— Боги разрушили Ис. Мы отверженные. Если вернемся, будет смерть или того хуже.

— А ты уверена? — настаивал он. — Откуда ты знаешь. Скажи мне, и тогда я оставлю надежду.

— Ну, это… — взгляд ее заметался. Рыжие волосы упали на глаза.