Собака из Терамо

– Да, дела! – медленно протянул Васёк, – Как же я это раньше-то не видел?

– Да потому что, паром приходит ночью, – огрызнулась на ходу тётка славянской внешности. Похоже, это была единственная соотечественница среди пробегавших мимо итальянцев. И она не преминул переброситься с земляками словечком.

– Откуда приходит? – спросил автоматически Васёк

– Да никто не знает, – притормозила пышногрудая, плотно сбитая дама лет тридцати пяти в элегантном брючном костюме цвета ошпаренного огурца. – Но когда приходит, дает сигнал и открывается Ваша дырка. Кто о ней знает, может за две минуты попасть в Питер. Мне удобно, потому что моя дочь живёт прямо на канале Грибоедова. Она недавно вышла замуж.

Тётка шустро подбежала к фреске с узкой улочкой в Сиракузах и занесла ногу на тротуар.

– А вы не видели мою собаку?– хрипло выкрикнул Васька, не особо рассчитывая на ответ. Но тётка вдруг спросила:

– Рыжую, лохматую, большую? А как же? Всегда сидит, плату собирает. Копеечку не дашь, в дырку не пропустит, тварь. Это вы её научили?

– Да нет, она сама, – поспешил заверить Васёк. Послушайте, а как мне попасть в Терамо?

– Обратная дырка откроется только через час. Послушайте мужики, – обратилась тётка к Василию, Иван продолжал хватать ртом воздух, мычал, «укал», «ыкал», но так и не смог произнести ничего членораздельного. – Мне сейчас некогда, у меня меньше часа, хочу вернуться к сегодняшней обратной дырке. Если вам действительно надо – дождитесь меня, я вас проведу.

– Послушайте, крикнул Василий уже убегающей женщине. А если не вернетесь, как нам попасть в Терамо?

– Ищите правильный угол прищура! – крикнула тётка, уже сбегая по улочке Сиракуз.

– А как Вас зовут, милая дама? – спросил Буратиночка, сообразив, что с этого надо было начинать разговор?-

– Олеся, – мурлыкнула тётка и исчезла за поворотом.

– Слышал? – откоментировал Васька. – Нужен правильный угол прищура, Ванёк! Значит, ты был прав.

– Ы! – кивнул Иван.

– Я, кажется, понял, о чем она. Попробую найти это угол. Если в Терамо сейчас не попасть, я попробую сходить в Сиракузы. В качестве тренировки преодоления барьера. Странно, посему Сицилию она назвала Питером? Видимо, дочь по ошибке приобрела не итальянскую, а санкт-петербургскую фреску. Уж больно схожа питерская архитектура с итальянской.– Васёк встал со стула и решительно направился к фреске, в которую продолжали запрыгивать люди.

– Ы! Ы! – замотал головой Иван.

– Да нормально всё, друг. Не переживай. – Васька миролюбиво тряхнул кудрями. – Я тут с краешку похожу, далеко углубляться не буду. Часик погуляю, дождусь Олесю, и мы вернёмся. Ты же знаешь, мне в Питере сейчас делать нечего. Мне в Терамо надо, Дружка найти. И выяснить, откуда он таскает еду. Вдруг, он делает что-то неприличное. И я вроде как в этом замешан. Мне как потом этим людям в глаза смотреть?

Василий показал, на пробегающую мимо толпу.

Но Иван вытаращил глаза и уперся взглядом в лицо Василия:

– Кому ты собираешься смотреть в глаза? Это же покойники?

– Да с чего ты взял? – парировал Василий. – Где ты видел таких весёлых и праздничных покойников?

– Ты сам сказал, что Дружок Первый жил у тебя лет двадцать назад. А посмотри, как одеты эти люди? Какие у них костюмы? Уж я-то, наверное, разбираюсь в истории моды. Особенно итальянской.

Аргумент был убойный. После того, как Иван выписался из психушки, он стал модельером. И недавно даже написал книгу про историю моды

– И потом. Олеся эта, как законсервированная. Выглядит на тридцать, а дочь недавно замуж вышла, – резюмировал Иван.

– Я не думаю, что это покойники, – уверенно ответил Васёк, но чем аргументировать свою точку зрения – не нашелся. Поэтому замолчал. Зачем тратить силы и лишние слова, когда надо сосредоточиться и правильно перенести своё тело в Италию? Васька почесал затылок длинными пальцами правой руки и подошел к фреске так близко, как мог. – Нужный угол прищура… Сейчас мы сообразим.

Люди из Терамо продолжали пробегать мимо. Васька встал так, чтобы не мешать им перелезать, и осторожно тыкал пальцем в картину. – Ага, вот, – рука мгновенно ушла вглубь стены. Ого, там тоже дождик! – Ванек, я нашел угол прищура!. Остаешься здесь за старшего.

С этими словами Буратиночка занёс длиннющую ногу и запрыгнул в Питер, обозначенный на картине почему-то Сиракузами. Оказавшись на узкой улочке, он осмотрелся:

– Ух ты, а здесь прохладно. И пахнет. Весной. И талой водой. Ой, так я это место хорошо знаю. Это же Демидов мост на канале Грибоедова. Слушай, а Леська была права. Это не Сицилия. Это Питер. А то я чувствую, что-то мне до боли знакомое.

Тут Васька развернулся, и лицо его стало похожим на вытяную редиску-дайкон с носом и кудряшками:

– Да, дела. Ванёк, я тебя вижу. Ты сидишь в стеклянной комнате, как будто в витрине магазина. А я как будто стою у витрины и заглядываю внутрь. – Факт, что он живёт в стеклянной комнате, не на шутку возмутил Ваську. – Не, ну ничего себе! Это они из моего дома устроили реалити шоу в режиме нон стоп. А если я по квартире я в исподнем гуляю?

Он потрогал пространство перед собой: