Собака, которая спустилась с холма. Незабываемая история Лу, лучшего друга и героя

Лу почесался, потом поднял на меня ласковый взгляд с оттенком нетерпения. Он явно уже принял решение на наш счет и удивлялся, почему мы до сих пор медлим.

– Я так понимаю, это его щенок, и остальные – там, на холме, – продолжил рейнджер. – Папаша вроде мирный и этот тоже ничего, но остальные совсем дикие. Местные волонтеры на той неделе пытались их изловить, но они в руки не даются.

– Старшой мне нравится, – заявил дальнобойщик, потирая шею и подмигивая, как мальчишка.

– Я бы не стал рисковать и его трогать, – предупредил рейнджер. – Это он до поры такой мирный.

– А что может случиться? – Я опять потрепал Лу по голове, вызвав очередную панику среди блох.

– Этот совсем ручной, я гляжу. Думаю, с вами пойдет. Шею только почистить надо и всю шкуру осмотреть: похоже, он где-то на колючую проволоку напоролся.

– Все поправимо. – Нэнси с готовностью встала на защиту Лу.

– Нам до дома четыреста миль, – сказал я. – А его надо к ветеринару. И вообще, он болен.

У меня до этого момента были совершенно иные планы: найти ответственного заводчика, отобрать самого лучшего, здорового щенка, повесить родословную в рамочку и жить долго и счастливо. Я не собирался принимать решение по воле случая, на обочине дороги, в окружении псов-великанов, сбитых оленей, ненормальных дальнобойщиков, плантаций наркоты, киношных рейнджеров – под взглядом ласковых цыганских глаз, которые вопрошают с немым укором: когда же мы наконец поедем домой?

– Если тебе он не нужен, я заберу – Водитель как-то странно хохотнул, точно намеревался поджарить Лу на гриле на ближайшей парковке.

Нэнси засмеялась. Она точно знала, что теперь я уже не уступлю.

Здоровенный ротвейлер обильно помочился на асфальт, затем по очереди потянул задние лапы. Я не мог поверить, что Лу вымахает таким же огромным.

– В Уиллитсе есть ветеринар, прямо на въезде в город, – сообщил рейнджер. Он был неспешный, похожий на добродушного медведя. Я запросто мог представить, как он обхаживает собственную потайную конопляную делянку где-то в глуши. – Правда, воскресенье сегодня, и рано еще. Придется вам его разбудить.

Ротвейлер подхватил добычу за шею и поволок по склону в сосновую рощицу на вершине холма. Мощные мышцы перекатывались под лоснящейся черной шкурой. Лу проводил отца взглядом.

– Эх.

– Он бы тебя прикончил, – сказал я.

– Так ты мелкого берешь или нет?

– Ты сам говорил, что хочешь собаку, – напомнила Нэнси. – Поверь, это то, что надо.

У меня было такое ощущение, словно я попался на удочку торговца, который мне впаривает недостроенную квартиру в Бронксе.

– Давай расчистим багажник. – Я сдался, сопротивляться дальше не имело смысла. – И под стелим вниз чехол от палатки.

– Ура! – Она даже подпрыгнула. – И поедем к ветеринару.

– По правой стороне дороги, как заедете в город, – уточнил рейнджер. – Большая такая вывеска сбоку будет: «Лечебница для животных» или что-то в этом роде.

Дальнобойщик затоптал окурок и решительно направился к Лу.

– Славный парень, – проговорил он негромко, согнав блоху и почесывая Лу за ухом. Пару секунд он даже выглядел серьезным и почти трезвым. – Ты, главное, курячьей печенки ему побольше давай! – выпалил он внезапно, вновь в своей прежней дурашливой манере. Потом осмотрелся по сторонам и поплелся через дорогу, обратно к своему грузовику.

Я часто вспоминал об этом дальнобойщике впоследствии. Мы оба искали друга: ему нужен был напарник в кабину, а мне – верный спутник, готовый сражаться за меня с дикарями и смешить меня, если я опечален. Соратник, на которого я всегда мог бы положиться, преданный часовой. Дальнобойщику ничего не оставалось, кроме как продолжить свои поиски, а я благодаря Нэнси своего пса уже нашел.

Удача, совпадение, случайность – как ни назови, – снизошла на меня в первый раз в жизни, приняв обличье блохастой дворняги из Мендосино. Его достойный родитель, куда более мудрый и добросердечный, чем я мог в тот момент предположить, наблюдал из-за деревьев, как я помогал его тощему отпрыску забраться в багажник. Блохи разлетались с него во все стороны, как искры. Так я обрел своего верного друга.

Но блохи, конечно, были сомнительным удовольствием. Наша машина превратилась в блошиный цирк, и до самого Лос-Анджелеса с этим ничего нельзя было поделать. Вернувшись в город, я само собой первым делом устроил насекомым геноцид, залив салон машины самым едким специальным аэрозолем, какой только смог раздобыть. «Хонда» стала стерильно чистой, но еще год в ней нестерпимо воняло и закоротило передние фары. Зато сколько всего я узнал о блохах за эту дорогу! Чудовищные, неимоверно живучие, стремительно плодящиеся мерзкие твари. Спасают только длинные ногти: ими можно рассекать бронированных вражин пополам!

Лу удобно устроился в нашем хэтчбэке сзади, заразив все походное снаряжение и одежду. Он лизнул Нэнси, а затем стал наблюдать за проплывавшими мимо вилами, словно понимал, что никогда больше не увидит места, где прошло его детство.

– Ему нравятся твои носки, – заявила Нэнси.

Я покосился в зеркало заднего вида. Лу лежал, уткнувшись носом в мой шерстяной носок.