Собака, любовь и семья

— И, наконец, последнее. Я не сомневаюсь в том, что вы — хороший человек, — сказала Бетти Джин, хотя и без особой уверенности, — но ваша кандидатура не кажется мне надежной, а должна бы. Этот пес выдержал серьезные испытания не для того, чтобы снова стать несчастным или перекочевать в другой приют. Поэтому…, — она подошла к двери и распахнула ее перед Элис и Харви, — думаю, вам не помешает взвесить все еще раз. — На этом разговор был закончен.

— Никогда этому парню не видать моих собак, — пробормотала Бетти, закрыв дверь. Она подошла к компьютеру и внесла фамилию Харви в черный список — после фамилии женщины из Верхнего Монтклера, звонившей с вопросом, нет ли у спасателей собаки, которая подошла бы к ее новому дивану цвета ржавчины.

Члены группы спасателей получат сообщение об этой паре, и кто-нибудь все-таки отправит к ним инспекторов, чтобы те осмотрели дом и убедились в том, что все в порядке. Бетти Джин было о ком позаботиться, а через несколько дней из Бруклина должны были прибыть новые собаки. Конечно, освободившаяся клетка оказалась бы очень кстати, но она не смогла отмахнуться от своих убеждений о необходимости доверия, ответственности и болезненно навязчивого желания увидеть Багза счастливым, нужным и любимым.

На следующий вечер я начал понимать, почему ее жизнь сложилась именно так, а не иначе.

Бетти Джин не поощряла внимания к своей персоне — «Все это не имеет отношения к собакам», — но все же, хотя и неохотно, поделилась некоторыми фактами из своего прошлого. Она выросла в Германии, и там в 1940-е годы вся ее семья погибла, — она так и не сказала, как это произошло. Спасаясь от бомбежек, Бетти переехала из города в соседнюю деревню, где ее и нашло письмо от родственников из Соединенных Штатов. К письму прилагался билет на самолет. У нее почти не сохранилось воспоминаний о детстве, да она и не жалела об этом:

— Я помню только, что жизнь была нелегкой, к чему же снова ворошить прошлое? Вряд ли мне удастся вспомнить что-нибудь хорошее.

В Америке она вышла замуж за рабочего сталелитейного завода и родила троих детей — двух сыновей и дочь. Они с мужем частенько сидели без работы и непрерывно ссорились. В 1984 году он, наконец, ушел — через два года после того, как она организовала одну из первых спасательных групп в Нью-Джерси. Бетти Джин терпеть не могла нытье и жалобы и испытывала отвращение к сугубо американской манере раскрывать душу перед посторонними людьми: «другим еще хуже».

Она редко виделась со своими детьми и четырьмя внуками, хотя они жили практически по соседству. Дочь звонила каждую неделю — «она упрямая, такая же, как я», — и просила Бетти посидеть с двумя ее детьми. Бетти неизменно отвечала ей одно и то же: говорила, что ужасно занята, поэтому придти не сможет.

— Я справлялась с ними сама, а теперь настала их очередь, — сказала она, пожимая плечами. — Все мое время и силы уходят на собак. К тому же их нельзя надолго оставлять одних. — Сыновья Бетти, видимо, обиделись на мать и звонили редко.

— Я делаю то, что должна, — твердила она, словно мантру. И все же на стенах гостиной я заметил довольно много фотографий ее детей и внуков.

Бетти, необычайно щедрая в отношении денег и собственного времени, когда дело касалось проблем ее группы, могла показаться мелочной, чуть разговор заходил о собственной семье, скептически относившейся к делу ее жизни.

— Им просто нужна нянька. А я не хочу в нее превращаться, — решительно заявляла она. — И не могу позволить себе постоянно звонить внукам. Я вынуждена экономить — деньги мне нужны на звонки по поводу устройства собак, на то, чтобы помещать их снимки на сайте и отвечать на приходящие сообщения. Понимаете, у меня просто нет на это времени. Я не успеваю даже поесть или сходить в магазин. У меня нет времени на собственных собак.

Она не преувеличивала: при таком образе жизни у нее действительно не оставалось ни одной свободной минуты.

Бетти целыми днями возилась с Безнадегой и, чтобы не прерывать лечения, даже брала ее с собой на работу в матерчатой перевозке. Благодаря неусыпной заботе и лекарствам, подаренным сердобольным ветеринаром, глаза у бедняги, в конце концов, очистились. Но во всем остальном ситуация не менялась — она по-прежнему почти не двигалась и не ела, никак не реагировала на многочисленные лекарства и витамины. Бетти Джин в буквальном смысле кормила ее с ложки, вот и теперь малышка безвольно, словно тряпка, висела у нее поперек коленей, а Бетти массировала ей спину.

Судьба Дании — белого лабрадора, которого она нашла в приюте Бруклина и оставила себе, — сложилась более удачно.

Вечером, как только открылась дверь спальни, он выбежал навстречу Бетти, и они несколько минут приветствовали друг друга поцелуями и объятиями, пока она не отправила его обратно, — настало время заняться остальными собаками и ответить на электронные послания.