Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает

Однако давайте не забывать, что волков от собак отделяют всего несколько десятков тысяч лет. Наш отход от шимпанзе свершился миллионы лет назад, и мы не обращаемся к опыту обезьян, чтобы воспитывать детей.[18] У волков и собак все общее, кроме 0,03 % ДНК. Время от времени в поведении наших питомцев проступают волчьи черты: недобрый взгляд, когда вы тянетесь, чтобы отобрать любимый мяч; возня, в которой один из участников игры скорее добыча, чем партнер; блеск в глазах собаки, хватающей вкусную кость.

Упорядоченность наших отношений с собакой входит в столкновение со звериной стороной ее натуры. Временами кажется, что какие-то мятежные древние гены одерживают верх над плодами селекции. Собака кусает хозяина, убивает подругу-кошку, нападает на соседа. Нельзя упускать из виду непредсказуемую, дикую сторону собачьей природы. Искусственный отбор длится уже несколько тысяч лет, однако естественный продолжался миллионы лет. Собаки, что бы там ни говорили, — это хищники. У них сильные челюсти, а зубы предназначены для того, чтобы рвать плоть. Они привыкли сначала действовать и только потом — думать. Они инстинктивно защищают себя, свое потомство и территорию, и мы не всегда можем предсказать, когда это произойдет в следующий раз. И они не всегда беспрекословно следуют человеческим правилам.

Когда собака на прогулке впервые удирает от вас в кусты, вы паникуете. Со временем вы привыкнете друг к другу. Собака поймет, чего вы от нее ждете, а вы — что делает она. С вашей точки зрения, собака удирает; для собаки же это — естественное продолжение прогулки. Со временем она запомнит все маршруты. Вы, возможно, так и не узнаете, что там было в кустах, но после нескольких прогулок усвоите, что там бывают интересные вещи, и убедитесь, что собака всегда возвращается из кустов. Жизнь с собакой — это долгий процесс обоюдного знакомства. Даже кусается собака по-разному: она делает это от страха, от разочарования, от боли, от беспокойства. Агрессивная хватка отличается от испытательного жевания, а игровой укус не похож на любовный.

Несмотря на периодически наступающую «одичалость», собаки не превращаются в волков. Потерявшиеся, брошенные или никогда не знавшие людей, однако берущие у них пищу собаки не приобретают волчьи признаки. Они живут рядом друг с другом и от случая к случаю действуют согласованно, но чаще предпочитают одиночество. Они не образуют стаи с одной семейной парой, не строят логовищ для щенков и не кормят их, как это делают волки. Бродячие собаки, как и дикие представители семейства псовых, могут установить в своем кругу некий социальный порядок, но признаком высокого статуса скорее всего будет возраст особи, а не ее сила. Они не охотятся сообща, а питаются падалью или в одиночку ловят мелкую добычу. Одомашнивание изменило их.

Если волки с рождения видели людей, а не росли среди других волков, они не превращаются в собак. В поведении они придерживаются середины. «Социализированные» волки сильнее диких заинтересованы в людях и более внимательны к ним; они лучше улавливают коммуникативные жесты человека, чем волки, рожденные на воле. И все же эти животные — не собаки в волчьей шкуре. Собака, выращенная человеком, предпочитает его общество всем другим людям; волки куда менее привередливы. Собаки превосходят прирученных волков в интерпретации человеческого поведения. Увидев волка на поводке, который садится и ложится по команде, можно подумать, что разница между ручным волком и собакой не так уж велика. Но если показать тому же самому волку кролика, станет понятно, насколько они отличаются: волк пускается в погоню, позабыв обо всем. Собака же, увидев кролика, может терпеливо ждать и смотреть на хозяина в ожидании разрешения. Компания человека стала для нее главной мотивацией.

Создать собаку