Собака Раппопорта

В памяти доктора неожиданно всплыли жаркие афганские будни. В частности, осведомители из местного населения, которые время от времени появлялись и сообщали очевидную нелепицу, которая, однако, подтверждалась впоследствии. Не всегда, но подтверждалась. И лучше было поверить в национально-освободительную банду, которая выросла на ровном месте из ниоткуда — там, где по данным разведки ее никак не могло оказаться. Нежели чем угодить под обстрел в полном составе, беззащитной колонной. Эти осведомители бывали на вид сущими ишаками: тупые морды с кустиками растительности, грязное тряпье, стеклянные глаза. Они чем-то напоминали Хомского…

Ватников помотал головой, отрекаясь от наваждения. Не сошел ли он сам с ума? Его же ранили только в руку, не в голову. При чем тут продажные духи?

Итак, диагноз.

— Продолжайте, я слушаю вас крайне внимательно, — Ватников постарался вложить в свои слова щедрую порцию участия и заботы. И постарался выглядеть всерьез озадаченным гипотезами Хомского.

Тот печально развел руками:

— А это и все… пока. Вы бы, доктор, побеседовали осторожненько с Александром Павловичем, а? На предмет ночных событий. Я слышал, он куда-то ходил. Не сам слышал, люди говорят. Будто его ночью вызывали. Вот вы бы и поинтересовались, вам он охотно расскажет. И докторов из приемного покоя спросите…

— Но если Александр Павлович убил вашего соседа, то он, согласитесь, не станет мне ничего рассказывать. Во всяком случае, не скажет правду.

— Пусть говорит неправду. Это все равно.

7

Прятов молча смотрел на Ватникова.

— Да, вот такая история! — развел руками психиатр. — Представьте себе, этот субъект копает под вас.

Александр Павлович натянуто улыбнулся:

— Это имеет какое-нибудь название в психиатрии?

— О, безусловно. Названий масса, одно другого краше. Придется понаблюдать в динамике, чтобы определиться наверняка.

— Здесь? — вырвалось у Прятова. — Нельзя ли понаблюдать за ним в условиях дурдома?

Ватников виновато возразил:

— Увы, Александр Павлович. По-моему, бред только формируется и еще не принял должные очертания. Пока у меня нет оснований… вы сами знаете, как теперь сложно с подобными переводами. Раньше — другое дело, его бы засадили в дурдом, как только он рот открыл бы…

Александр Павлович бессмысленно раскрывал и закрывал папки с историями болезни. Его симпатичное молодое лицо потемнело от огорчения.

— Все-таки неприятно, — проговорил он сквозь зубы.

— Да не расстраивайтесь вы! — воскликнул Ватников. — У вас вся жизнь впереди, еще не такое увидите. Стоит ли принимать близко к сердцу бредовые построения…

Он встал и, демонстрируя уверенность и общий контроль над ситуации, размашистыми движениями начал готовить чай, который вдруг резко опротивел Александру Павловичу.

— Я буду держать вас в курсе, — пообещал Ватников. — Заключим союз. Я буду беседовать с ним, следить за этим… — Он хохотнул. — За этим расследованием. От вас ничто не укроется.

— Вы хотите ему подыграть? — сообразил Прятов. — В любом случае — спасибо.

— В какой-то степени. Совсем немножко. Может быть, вы расскажете мне чуть-чуть о той злополучной ночи? Мне ведь придется изображать секретного агента, осведомителя…

На последнем слове Ватников усмехнулся, невольно припомнив снова осведомителей, подобных ишакам.

— Я должен предложить ему какую-то пищу для размышлений, материал, — деликатно настаивал психиатр.

Пронзительно зазвонил телефон, и Ватников рассеянно взял трубку.

— Алло… Да, это я… Как вы меня здесь нашли? Мария Васильевна — ну что вы, родная моя, вам опять плохо? Ах, телевизор сломался? Ну, это трагедия. Ну, давайте я вас в сумасшедший дом упрячу, пенсию за три месяца подкопите, телевизор почините. Ах, не надо? А как же вас еще развлечь?

Александру Павловичу пора было на плановую операцию, и он нетерпеливо поиграл ключом от ординаторской. Принужденно оскалился:

— Что же мне рассказать? И как? Как следователю?

— Да как хотите, — Ватников положил трубку и попытался обратить разговор в шутку, какой тот, конечно, и был с самого начала. — Какие-нибудь мелкие подробности, парочки хватит. Чтобы мне было в чем отчитаться перед господином сыщиком.

Не сдержавшись, Прятов швырнул ключ на стол.

— Вот же негодяй! — сказал он. — Выходит, сотрясение у него липовое…

— Мы этого не докажем, — напомнил ему Ватников с неподдельным соболезнованием. — У нас есть запись специалиста. Мнение Веры Матвеевны обсуждению не подлежит. Поднимется такой вой! А Хомский, разумеется, не расколется.

— Я понимаю, — Александр Павлович не скрывал досады. — Ну, хорошо. Чем я могу быть полезен? Я уже начал забывать мелкие подробности… Сами понимаете, время прошло.

Ватников никогда не занимался частным сыском и понятия не имел, о чем спрашивать.

— Можно и приврать немножко, — предложил он неуверенно. — Скажите, что видели ночью странного человека в пальто и шляпе… Хотели остановить, но он скрылся…