Собака сутулая, или несколько дней из жизни Кассиопеи Кирпичниковой

Дамке было всё равно. Она громко чавкала кашей, возюкая миской по полу. Всё семейство выстроилось рядом и с умилением смотрело на Дам… теперь уже Касю. Впрочем, долго умиляться новым хозяевам не пришлось: Кася съела всё едва ли не в три глотка. Тщательно вылизав миску, она вопросительно посмотрела на новых хозяев.

– Кхм, – мужчина почесал затылок. – Это всё.

Кася сделала вид, что не поняла, хотя, конечно, поняла всё сразу. В приюте есть давали куда меньше, чем здесь, только чтобы не помереть от голода, но досыта она не ела уже давным-давно. И потому продолжала стоять рядом с миской: вдруг кто-нибудь дрогнет и даст добавки?

Но мужчина никому дрогнуть не дал.

– Хватит с тебя, иди на место.

Кася опустила голову, громко цокая когтями, прошла к лежанке, где бухнулась на бок и сокрушённо вздохнула. Семейство на цыпочках разошлось по комнатам, и Кася от расстройства заснула.

Сон

Снилось Касе, что они с Гуляем гонят зайца. А заяц такой здоровенный, размером с лося! А Пахомыч, на которого они выгнали зверя, стоит и цветочки нюхает, и ничего вокруг не видит.

– Стреляй, Пахомыч, стреляй! – кричит Гуляй, а заяц оборачивается и лапой по губам: мол, тсс, чего орёшь! И Гуляй послушно замолкает. А Пахомыч и вовсе уже спит, и заяц мимо него на цыпочках, даже сапоги снял, и Гуляй тоже тихонько норовит, и Кася… но когда она через Пахомыча начала перешагивать, вдруг видит – ружьё!

Она это ружьё в лапы, прицелилась и – бдыщь! бдыщь! Дуплетом! А ружьё только тихонечко – пууук, пууук… – будто тоже не хочет Пахомыча будить. И так обидно Касе сделалось, что она даже залаяла. Тут уже и Гуляй оглянулся и знаки делает: тихо, разбудишь! Но Кася продолжает лаять на убегающего зайца и будит Пахомыча.

– Кася, ты чего? – удивляется Пахомыч.

И Кася просыпается.

Кася случайно себя выдаёт

– Пахомыч? – удивилась Кася.

– Чего?! – вскрикнула Польша.

Оказывается, это была она, а не Пахомыч.

– Тихо! – шикнула Кася на девочку.

– Чего?! – хором воскликнули хозяин и хозяйка.

«Опять проболталась», – с грустью подумала Кася. А вслух сказала:

– Собака сутулая…

Кто такой Пахомыч

– А кто такой Пахомыч? – спросила Польша.

Кася лежала, отвернувшись ото всех, но было поздно: все бегали вокруг и кричали: она говорящая! меня никто не предупредил! может, это игрушка? или робот? ага, и жрёт кашу? не жрёт, а кушает! поучи ещё отца, поучи! Митенька, успокойся! я спокоен, котинька, я совершенно спокоен…

– Касенька, – Польша осторожно погладила её по спине. – Ну, расскажи. Или это тайна?

– Это мой бывший, – буркнула Кася. – Выше почеши, пожалуйста.

Все замолкли. Ладонь Польши поднялась к самым лопаткам Каси и почесала там.

– Вооот! – блаженно выдохнула Кася.

– Ты говори, говори, не отвлекайся, – сказала Польша, ласково скобля Касину шкуру своими тонкими пальцами.

И Кася рассказала

– А чего рассказывать. Сергей Сергеевич Пахомов, его все Пахомычем звали. Мы у него с Гуляем жили, он нас на охоту водил. Потом он состарился и отдал нас с Гуляем Толяну. А Толян нас Димону, и Витюхе, и Рафику, и кому только не давал. Они нас в лес увезут на охоту, а сами начинают водку пить. Мы с Гуляем бегаем, дичь распутываем, а они часик-два подождут – и уезжают без нас. А нам ни спасибо, ни до свидания. Ни еды, ни питья, в какую сторону домой – вообще не ясно. Несколько дней добираешься назад, а тебе дома – где шлялись? Обидно! А потом, когда мы в последний раз потерялись, Гуляй с голодухи крысу дохлую съел, а она отравленная была. И помер, собака сутулая. А я одна осталась. И решила к Толяну не возвращаться.

Пора гулять

В это время хозяин, которого, если верить Котиньке, звали Митенька, посмотрел на часы.

– Кстати, – сказал он. – Действительно, пора гулять.

– Я с вами! – вскочила Польша.

– А уроки ты сделала? – спросил Митенька.

– Ну паап…

– Никаких «нупап», живо делать уроки. Кася, вставай, гулять идём.

Кася с готовностью вскочила и подбежала к двери.

– Куда? А шлейка? А поводок?

– Что я – маленькая?

– Маленькая – не маленькая, а порядок быть должон!

– Ну Митенька… – заныла Кася.

Котинька и Польша засмеялись, а Митенька рассердился.

– Не Митенька, а Дмитрий Олегович, – строго сказал он. – Я обещал, что не буду тебя отпускать на самовыгул, так что будь добра соблюдать правила!

Кася закатила глаза и покачала головой, но позволила застегнуть на себе шлейку и поводок, бормоча под нос «собака сутулая».

– И без фокусов, – предупредил Дмитрий Олегович.

Они вышли на крыльцо. В воздухе струился едва заметный сизый дымок – кто-то топил баню и жёг прошлогоднюю траву.

– Куда пойдём? – Дмитрий Олегович посмотрел на Касю.

– В лес! – сказала она.

И они пошли.

И они пошли

Некоторое время они шли по грунтовой дороге, по обе стороны которой стояли дома – деревянные и кирпичные, за высокими заборами и за низкими. И из-за всех заборов яростно лаяли собаки.

Кася шла, деловито обнюхивая эти заборы, а кое-где и присаживаясь. Дмитрий Олегович в этот момент тактично смотрел в сторону.