Собака тоже человек!

— Постой, а с каких это пор у тебя глаза голубыми стали?! Они же у тебя всегда карими были! А ну отвечай, что с тобой приключилось!

Интересно, и как она себе это представляет? Вот сядем мы рядышком, и я расскажу ей про то, как перстенек решил свистнуть, как казни чудом избежал, как в собаку временно вселился и, видите ли, в этот момент цвет собачьих глаз поменял. Ой, бабушка, поверь мне, что кроме цвета глаз у меня в последнее время столько проблем, что лучше и не вспоминать. И принесло старую на мою голову! И ведь не проведешь ее, вранье за версту чует… А, чепуха, прорвусь, я же псина бессловесная, и допрос с пристрастием мне вроде не грозит, буду решать проблему собачьими методами.

Хвост влево, вправо, носом в шершавую руку уткнулся, лизнул разок (противно, конечно, а что сделаешь?) и опять посмотрел ей в глаза таким жалостливым и преданным взглядом, на какой только способен. Все, собачьи возможности исчерпаны, лапы ставить ей на плечи я, пожалуй, не буду, еще грохнется старушка. Если и сейчас не поверит — пропал.

— Ой, псина хвостатая, не смотри на меня так, я тебя насквозь вижу. Не прост ты, ох не прост.

Я немного поскулил и еще раз лизнул ей руку.

— Ладно, что бы с тобой не произошло, но вреда нашей кровиночке ты не принесешь — не такой у тебя взгляд.

Бабушка, да сдалось мне ваше рыжее чудовище! Денек перекантуюсь, и только вы меня и видели.

— Гав, — как можно жалобнее тявкнул я.

Вот довела, старая, меня, гордого боевого пса, волкодава можно сказать (а что, встреться мне волк, и я его одной левой!), затерроризировала, как петух любимую курицу. Нельзя так с собаками, мы же тоже люди! Ну по крайней мере некоторые.

— Ну и что ты растявкался? А ну брысь за хозяйкой, она к речке пошла!

Есть! Бегу выполнять, не извольте беспокоиться, все будет в лучшем виде, благодарю за оказанное доверие! Пардон, опять забылся.

— Гав, гав!

Рванул я от няньки со всех ног, точнее, со всех лап. И, уже выбегая из терема, услышал, как стражники смеялись:

— Получила псина нагоняй от Кузьминичны! Нашел с кем связаться.

Кузьминична… Надо будет запомнить и вправду не связываться с ней никогда. Вырвался я на волю, попутно рыкнув на непочтительно зазевавшуюся шавку. Что, забыли, чьи в лесу шишки? Можно было бы, конечно, сбежать без оглядки прочь из города, а потом уж, дождавшись естественного исхода перстня наружу, продолжить путешествие. Но эта мысль показалась мне не совсем честной по отношению к бедной псине. Лохматый-то в чем виноват? После такого бегства, когда он вернется, ему не то что боярышню, а курей дворовых охранять не доверят. Нет, так не пойдет, пес вроде честный был, так что же я ему карьеру в самом разгаре испорчу. Ничего, не развалюсь, побуду денек при ее сиятельстве Селистене Антиповне, чай, не развалюсь. Тем более что после вчерашних событий, я думаю, сюсюкать и целоваться она не будет.

Так, выполняю наказ Кузьминичны (такой даже имя не нужно, коротко и ясно), охраняю мелкую рыжую бестию день, а ночью рву когти и возвращаю бедной псине его обличье.

— Люди добрые, а где тут у вас река? Да куда вы побежали?!

Ой, забылся, столько времени контролировал, а тут по-человечески заговорил. Ох, быстро бегут, догнать, что ли? Ай, ладно, пусть целыми живут, кто им поверит, что видели говорящую собаку.

Попробую рассуждать логически: с той стороны, с которой я к Кипеж-граду прилетел, речки не было, значит, она с другой стороны. Все гениальное — просто. Что ж, пробегусь, разомну косточки. Эй, разойдись, народ, не видишь, скоростной суперпес бежит, кто не спрятался, я не виноват!

— Гав! Гав!

О боги, как же мне этот лай надоел, хотя, конечно, в толпе очень даже действенно. Пронесся я черной молнией по базару и немножко пересмотрел свое отношение к лаю. Нет, конечно, ругаться я умею виртуозно, и в перемещении в толпе это очень помогает, но мой нынешний бас вкупе с внешним видом (особенно клыки хороши!) позволил преодолеть все затруднения значительно быстрее, чем я предполагал. Хотя вел я себя прилично, даже не укусил никого (а так хотелось!), только чуток бочком подвинул одного зазевавшегося торговца. Его как ветром сдуло, но, с другой стороны, сам виноват, мог бы и отскочить.

Пробежав через весь город, я пронесся мимо ошалелых стражников на крепостных воротах. Тут я не удержался (после недавних событий они мне как-то разонравились) и рыкнул на них, предварительно улыбнувшись моей прекрасной белозубой улыбкой.

Молодцы среагировали правильно: побросали бердыши и наперегонки бросились в караулку. Ну не люблю я стражников, не люблю! А вообще странное дело, небось храбрые ребята и, судя по шраму у сотника, в боях бывали, а собак боятся.