Собака Xiv века (СИ)

- Вон они на скамье трясутся: на вид очкарики да хлюпики, а военного полицая ухайдокали. Ещё великий князь есть да Марфа Посадница с малолетним дитём - крутая баба, я те скажу, с претензиями. Остальные всё простой народ вроде нас с тобой.

- Мне кого поручишь?

Видов достал из кармана крохотную конфетку и, сняв обёртку, отправил в рот. От души насыпал в кружку заварки и залил её кипятком.

- Тебе - самое сложное, камрад.

- Хлюпиков-очкариков?

- Не спеши, скоро узнаешь. Пока посоветоваться хочу: у меня одни сопляки под рукой, многие впервинку волонтерами идут. Прикинули мы с ними маршруты - глянь опытным взглядом. Как там тебя наш привратник называет? Человеком, съевшим лисьи глаза?

Настоящая карта совсем не похожа на карты, которыми привыкли пользоваться обычные горожане. Нет на ней ярко-зелёных пятен парков и серых многоугольников заводских территорий, нет жёлтых кружков автобусных остановок и синего потока реки с пиктограммами корабликов в порту. Вся она состоит из разноцветных линий и значков, обозначающих инженерные сети, подземные и наземные коммуникации, выходы на поверхность, габариты опор и эстакад и многое-многое другое, включая ведомость деревьев с отображением каждого дерева на своём месте. По сути это целый атлас внутренностей города, чтение которого требует специальных знаний и хороших навыков.

- Так кого мне всё-таки вести? - спросил Карл Иванович, закончив разбор маршрутов. - Князя что ли? У него вдоль "железки" несложный маршрут, только у Верблюжьего моста надо крюк через фабрику сделать, чтоб на патрули не нарваться.

- Да ну князя! - отмахнулся Видов. - Я его самого ушлю, только дорогу растолкую да бумаги выправлю. Пострижём по-модному, переоденем - от современников не отличишь. Главное, рта не открывать: сколько этих князей мату не учи, всё одно через слово на французский сбиваются.

Броуновское движение в убежище не прекращалось ни на минуту. Подходили с вопросами волонтёры, всё больше незнакомые Карлу Ивановичу, приносили и складывали у стен книги и вещи - из тех, что подлежали вычистке, какая-то юная и бойкая девица с длинной косой вела учёт, записывая химическим карандашом в амбарную книгу их прибытие и убытие. "Исторические недобитки" уныло слонялись из угла в угол в ожидании своей очереди. Привели того самого помещика, что жил с крепостными в панельной хрущёвке. Помещик был беден, скуп и почти постоянно пьян, рукоприкладствовал, блудил, порол провинившихся розгами во дворе, но крепостные наотрез отказывались получать от Города вольную.

- Его что ли? - поморщился Карл Иванович, питавший стойкое отвращение к соседу по дому.

Видов отрицательно покачал головой.

- А кого?! - не выдержал волонтер. - Не Марфу-посадницу же с ребенком?!

- Обернись.

Карл Иванович обернулся и обнаружил перед собой бойкую девицу с собакой на поводке. Девица была симпатична и улыбалась, собака - уродлива и скалилась.

- Возьмите, - произнесла девушка и отдав поводок, убежала.

Уродливая псина оценивающе посмотрела на нового "хозяина". Её вытянутую морду украшали мощные челюсти с торчащими наружу зубами, а из открытой пасти на пол капала слюна. Выглядела зверюга отталкивающе: всклоченная шерсть - не то грязная, не то рыжая, выпирающие рёбра, непропорционально толстый и короткий хвост. Вся она была какой-то нескладной, словно склеенной из разных частей.

- Что это?! - изумлённо воскликнул Карл Иванович.

- Вымершая собака кури, - сообщил Видов. - Четырнадцатый век. Маори приносили их в жертву богам, обжаривая сердце на вертеле. Правда, богам перепадал лишь аромат, а мясо хавали сами жрецы. Экземпляр, можно сказать, уникальный, но шибко своенравный.

Вымершая собака широко зевнула, показав множество острых зубов.

- Её даже из города вывозить не нужно, только в Затоку доставить, в серпентарий.

- К змеям? - ядовитым тоном уточнил волонтер.

- Там её согласились приютить.

Карлу Ивановичу потребовалась целая минута, чтобы сообразить: доставить это невообразимое существо в Затоку будет в десять раз тяжелей, чем пройти по любому другому маршруту. Собаку не уговоришь сидеть в сумке и молчать, когда тебя останавливают патрульные, а главное - совершенно непонятно, как переправиться с ней на другой берег реки. На мостах полиция шмонает по-настоящему, до последнего кармана, а на вокзалы (что железнодорожный, что речной) с подобной псиной вообще не сунешься. Остаётся вплавь, но для этого нужно добыть лодку.

2.

Идти с кури оказалось сущим мучением: животное то и дело шарахалось из стороны в сторону, проверяя поводок на прочность.

- Шею себе сломаешь... - ворчал Карл Иванович, но кури его ворчание было до фонаря. Она жила своей собачьей жизнью, в которой не существовало ни чистки, ни проводника, зато были сотни запахов - манящих и отпугивающих.