Читаем Собаки и другие люди полностью

Мы смотрели на него неотрывно.

Он говорил! Говорил!..

Закончив рассказ, пёс тут же, будто забыв какую-то важную вещь, начал по новой, то высоко поднимая голову с запавшими от горя глазами, то тычась своей всё ещё холодной мордой прямо в лицо, в губы жене. Не умея сдержать слёз, она целовала его, повторяя:

– Нигга! Нигга! Я слышу! Слышу!

Пёс делился ужасным знаньем.

Он заглянул во тьму – и тьма эта хуже, чем тьма самого тёмного леса.

Хуже, чем тьма самого тёмного коридора.

Хуже, чем тьма старого подвала в брошенном доме.

Там нет ничего, кроме ночи. Там пахнет только льдом.

…Через несколько минут он умолк, и, поискав себе место, тревожно заснул возле печки.

Во сне он снова видел наплывающую на него реку – и, вздрагивая всем телом, просыпался. В печи пылал огонь; Нигга смотрел на него пристально, и языки пламени на минуту успокаивали его.

* * *

Накормив на ночь Ниггу куриным мясом и напоив тёплым молоком, мы оставили его ночевать на кухне. Холод проруби наконец покинул его, и спал он крепко.

Обычно я работал допоздна, и жена, не умевшая засыпать при включённой лампе, ложилась в большой комнате на первом этаже. Изначально то была выполненная из хорошего сруба изба, вокруг которой мы и выстроили остальной дом. В избе зимой тепло хранилось дольше всего, а летом, напротив, там было прохладно.

…За полночь я вышел на улицу и послушал реку: не двинулся ли лёд.

Но река таилась и ждала, и небо, напоминавшее твердь со вмёрзшей в ледяной ил рыбой, тоже казалось недвижимым.

Вослед за мной в дом юркнул рыжий кот, изгнанный на прогулку ещё когда мы обтирали Ниггу, – оттого что мешался и требовал, чтоб им тоже занялись.

Уже поднявшись к себе, я услышал, что Мур, поддев на удивление сильным когтем край двери той комнаты, где спала жена, уверенно пролез в образовавшуюся щель.

Даже со второго этажа я различил, как, вспрыгнув на кровать, он тут же блаженно замурчал. Потом тональность его мурчанья изменилась – видимо, жена перевернулась на другой бок, но не прогнала кота, а лишь отодвинула: он был в зимней изморози, и подтаивал.

Уже засыпая, я слышал, как проснувшийся Нигга цокал лапами по плитке, выложенной возле печи: видимо, ища себе не столь жаркое место. Полусонный, я даже приподнялся с кровати, готовый по первому его зову спуститься, чтоб успокоить пса, но звуки вскоре прекратились.

Спустя час меня разбудило топотанье детских ног: это был младший сын. «…напился на ночь лимонада», – догадался я.

Была уже глубокая ночь, когда вскрикнул ополченец Злой. Ему из раза в раз снился один и тот же сон: они уходили на легковой машине из села, куда уже заползала вражеская армия. Вослед им выехал танк. Предчувствуя выстрел, водитель легковой машины гнал, почти обезумев, но на повороте не справился – и машину занесло, а затем жестоко перевернуло. В тот же миг раздался выстрел – и вполне возможно, что танк попал бы, но авария их спасла. Окровавленный Злой вытащил водителя, слыша чудовищный гул приближающегося танка, и поволок потерявшего сознание сослуживца в ближайший овраг, радуясь, что снег уже растаял – и они не оставляют следов, но понимая вместе с тем, что, если на танке сидит пехота, – они их скоро найдут.

Когда звук приближающегося танка, нарастая, проникал в самую голову, наполняя черепную коробку, – Злой вскрикивал. …Разбуженный собственным криком, он вставал и, не включая свет, слепо трогая стены руками, шёл на кухню выпить воды.

* * *

Просыпался я всегда первым, немногим позже шести.

За окном тлела темнота, и, вглядываясь в неё, я опознавал силуэт леса на том берегу. Этим соснам предстояло выжить. Длинные их корни надёжно вросли в мёрзлую землю, а древесные тела знали свою силу и нерушимость.

С минуту я гадал, какое сейчас точное время. Это было моей ни к чему не обязывающей забавой. Я редко ошибался больше чем на несколько минут. Это подтверждало сказанное мне тридцать лет назад отцом: человек носит часы в себе.

Чем светлей становилось, тем лучше я различал надломленный силуэт той сосны, что росла у реки наискосок от нашего дома, и была этой весною обречена. В темноте сосна казалась виселицей.

Очнувшись окончательно, по не слишком объяснимым приметам я вдруг понял, что на втором этаже никого нет. Домочадцы, спавшие в соседних комнатах, отсутствовали.

Мур, обычно приходивший досыпать на второй этаж к детям, ещё ночью ушёл к жене, вспомнил я.

Но пропал не только Мур.

Полежав ещё несколько минут и убедившись в точности своих ощущений, я, взволнованный, поднялся.

Глянув в детскую, сына я не увидел. Да, он поднимался в ночи, но отчего-то не вернулся в кроватку.

Тихо подойдя и еле качнув приоткрытую дверь, я заглянул в комнату Злого. Лежанка его была всклокочена и пуста – причём, кажется, давно: воздух в комнате уже растерял приметы тёплого человека и его сна.

С трудом сдерживая себя, чтоб не топотать по деревянной лестнице, я спустился и заглянул на кухню, где специально для Нигги оставили ночной свет – чтоб не обжёгся о печь в темноте.

Но и Нигги не было возле печи.

Без всякой надежды я заглянул под большой кухонный стол, заранее зная: там тоже пусто.

Перейти на страницу:

Все книги серии Захар Прилепин: лучшее

Похожие книги

Зулейха открывает глаза
Зулейха открывает глаза

Гузель Яхина родилась и выросла в Казани, окончила факультет иностранных языков, учится на сценарном факультете Московской школы кино. Публиковалась в журналах «Нева», «Сибирские огни», «Октябрь».Роман «Зулейха открывает глаза» начинается зимой 1930 года в глухой татарской деревне. Крестьянку Зулейху вместе с сотнями других переселенцев отправляют в вагоне-теплушке по извечному каторжному маршруту в Сибирь.Дремучие крестьяне и ленинградские интеллигенты, деклассированный элемент и уголовники, мусульмане и христиане, язычники и атеисты, русские, татары, немцы, чуваши – все встретятся на берегах Ангары, ежедневно отстаивая у тайги и безжалостного государства свое право на жизнь.Всем раскулаченным и переселенным посвящается.

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза
Вихри враждебные
Вихри враждебные

Мировая история пошла другим путем. Российская эскадра, вышедшая в конце 2012 года к берегам Сирии, оказалась в 1904 году неподалеку от Чемульпо, где в смертельную схватку с японской эскадрой вступили крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Моряки из XXI века вступили в схватку с противником на стороне своих предков. Это вмешательство и последующие за ним события послужили толчком не только к изменению хода Русско-японской войны, но и к изменению хода всей мировой истории. Япония была побеждена, а Британия унижена. Россия не присоединилась к англо-французскому союзу, а создала совместно с Германией Континентальный альянс. Не было ни позорного Портсмутского мира, ни Кровавого воскресенья. Эмигрант Владимир Ульянов и беглый ссыльнопоселенец Джугашвили вместе с новым царем Михаилом II строят новую Россию, еще не представляя – какая она будет. Но, как им кажется, в этом варианте истории не будет ни Первой мировой войны, ни Февральской, ни Октябрьской революций.

Александр Борисович Михайловский , Александр Петрович Харников , Далия Мейеровна Трускиновская , Ирина Николаевна Полянская

Фантастика / Современная русская и зарубежная проза / Попаданцы / Фэнтези
Последний рассвет
Последний рассвет

На лестничной клетке московской многоэтажки двумя ножевыми ударами убита Евгения Панкрашина, жена богатого бизнесмена. Со слов ее близких, у потерпевшей при себе было дорогое ювелирное украшение – ожерелье-нагрудник. Однако его на месте преступления обнаружено не было. На первый взгляд все просто – убийство с целью ограбления. Но чем больше информации о личности убитой удается собрать оперативникам – Антону Сташису и Роману Дзюбе, – тем более загадочным и странным становится это дело. А тут еще смерть близкого им человека, продолжившая череду необъяснимых убийств…

Александра Маринина , Алексей Шарыпов , Бенедикт Роум , Виль Фролович Андреев , Екатерина Константиновна Гликен

Фантастика / Приключения / Современная проза / Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы