Собаки и мы. Записки дрессировщика

Строго говоря, Шурик не был чистым доминатором. Он не пытался утвердиться во всех сферах семейной жизни. Он, как говорится, «борзел» по мелочам. Позволял Леонид Анатольевич рычать на себя – и он рычал. А вот от Гриши можно было и в нос за это получить. И с Гришей Шурик был никаким не доминатором, а, напротив, паинькой и отличником.

В любом случае, если говорить о профилактике, то попытки доминирования собаки следует гасить в зародыше.

«Доминаторы» скрытого типа

В предыдущей главе мы приводили примеры, когда поведение собаки свидетельствует о ее доминантных наклонностях. Итак, наиболее очевидный признак доминирования – собака ставит лапы на человека и при этом слегка напрягается. Существуют и другие сигналы, посылаемые нам собаками, которые мы можем трактовать как сигналы доминирования. Внешне они не так заметны и порой даже не представляют сиюминутной угрозы.

К примеру, некоторые собаки буквально заставляют человека кидать им мяч или гладить себя. Вы спросите, что же в этом плохого? Но в данном случае не вы управляете собакой, а четвероногий друг управляет вашим поведением! И в случаях, если отношение человека и собаки не выстроены, то такая мягкая форма доминирования может принять более решительные формы. Примеры? Пожалуйста.

Фрам, гроза кандалакшских бичей

У моего товарища и коллеги по работе в Институте океанологии, гидробиолога Александра Лифшица, человека немаленькой комплекции и немаленького роста, в ту пору двукратного кандидата – наук и в мастера спорта (по боксу в тяжелом весе), – была собака размером под стать своему хозяину.

Пес этот был весьма решительным и обладал врожденными навыками физической защиты хозяйского добра. Эту свою способность он несколько раз подтверждал во время экспедиций в столкновениях с бичами (так в те времена называли северных бомжей, сезонных рабочих без прописки), неосторожно решившими поживиться чужим имуществом в отсутствие хозяев. Звали пса Фрам, и, что по нынешним временам звучит просто фантастически, был он сенбернаром.

Я было предположил, основываясь на некоем предыдущем опыте, что Фрам не сенбернар, а «москвич», то есть кобель московской сторожевой. Однако хозяин показал мне щедро украшенную печатями родословную Фрама, полученную в единственном тогда клубе, в котором такие документы выдавали, – клубе ДОСААФ. Такой родословной, доложу я вам, позавидовали бы представители некоторых королевских семей. Да и нюансы поведения Фрама ясно показывали, что он не «москвич», а сенбернар, только несколько странный. С выставки, где Фрама осматривали вместе с однопометниками, его с позором изгнали с оценкой «хорошо» (полное фиаско, если кто не знает), сказав, что для сенбернара он чересчур поджарый и бодрый.

Так или иначе, в отличие от своих сверхмиролюбивых собратьев, Фрам, охраняя домочадцев и их вещи, не задумываясь, пускал в ход зубы и обладал соответствующей размеру хваткой! И никто, что еще более удивительно, его этому не учил! Схема защиты была, в общем-то, всегда одной и той же. И демонстрировал ее пес, как правило, во время летних экспедиций Лившица в район Кандалакшского залива, охраняя добро от местных вороватых бичей. Фрам, как и положено сенбернару, не очень любил долго гулять по лесу. А хозяева – любили. Поэтому Фрама обычно оставляли отдыхать на длинной привязи у хозяйского рюкзака или, скажем, корзины с клюквой. В этой ситуации пес, не теряя времени, удалялся под ближайший кустик и там мирно засыпал.

Бичи почему-то не замечали собаку, которая имела обыкновение просыпаться в тот момент, когда злодеи приступали к экспроприации. Сила полученных ими травм напрямую зависела от скорости их реакции: успевали убежать за пределы поводка – оставались целыми. Но успевали они, прямо скажем, не всегда. Представляю, что бы сейчас написали про него бандерлоги пера, каких бы ток-шоу наснимали! Что-нибудь типа «Сенбернар-убийца из Кандалакши!», «Собака Баскервилей из Заполярья откусила руку сезонному рабочему!». А далее последовали бы призывы запретить породу сенбернар, а всех ее представителей уничтожить. Но это к слову.

Городское житие Фрама

Фрам, таким образом, в экспедициях кусался весьма осмысленно, по делу, но в городских условиях в принципе был вполне добропорядочным и симпатичным хозяйским псом, честно отходившим курс ОКД на ближайшей к дому дрессировочной площадке. Нет, через снаряды он, конечно, не прыгал, да и на лестницу залезал кряхтя, как российский турист с ручной кладью, штурмующий после отвальной трап самолета в Шарм-эль-Шейхе.

В общем, о существовании команд послушания Фрам, безусловно, представление имел. Однокомнатную квартиру в Черемушках он делил с хозяевами – супругами Лифшицами – и кошкой, которую по большей части не замечал, но иногда воспитывал, полностью забирая замирающее от страха тело безмозглого, но вороватого существа в пасть. Что, собственно, привело меня к близкому знакомству с Фрамом? Разумеется, просьба товарища.