Собаки и мы. Записки дрессировщика

Грин был настоящим боксером тех времен, когда их еще считали служебными собаками. Он был могуч, атлетичен, с купированными ушами и хвостом, как все боксеры до начала 80-х, напоминал сложением, скорее, очень крупного питбуля (о которых мы тогда и слыхом не слыхивали), нежели современных нам потомков с утрированно-короткой мордой и килеобразной грудью. Грин был великолепно координирован, послушен (без поводка у моей ноги по команде «Рядом» он уверенно лавировал между прохожими, пересекая Новый Арбат – тогда проспект Калинина, буксируя при этом до самой школы повисшего на ошейнике моего младшего брата).

Грин был смекалист, благороден: дрался только с более крупными, чем он сам, собаками – и никогда с маленькими. Собственно, это его «благородство», объясняемое, впрочем, особенностями формирования характера – об этом позже – и позволяло относительно спокойно гулять с ним без поводка: маленьких собак, которых всегда было больше, чем больших, он не замечал, а перед появлением больших я обычно успевал «сажать» его на поводок.

…Ну что ж, ноги в руки, наскоро накинув куртку, я выскакиваю с Грином в наш маленький дворик на Серебряном, еще не отделенный заборами от сопредельных территорий, и спускаю с поводка. Он спокойно и деловито обнюхивает кустики, перед некоторыми (загадка для исследователя: почему именно перед ними, ведь уверен, непомеченных кустиков во дворике не осталось!) задирает лапу. Пятнадцать минут, как мне кажется, тянутся вечно…

Замечаю мужичка, которого, сопя и задыхаясь, тащит в нашу сторону на поводке маленький фокс. Никакой агрессии у фоксика я не заметил: так, тянет поводок – обычное дело, все мелкие собаки того (а порой и нашего) времени так себя вели.

– Ваша собака кусается? – кричит мне мужичок, в более близком приближении скорее смахивающий на типичного арбатского «джентльмена» той поры. Несмотря на страшный дефицит всего, в том числе и модной одежды, фоксовод был аккуратно и модно одет с намеком на просвещенную Европу – спасибо братьям по социалистическому лагерю, продукцию легкой промышленности которых можно было купить на так называемые «чеки», сертификаты (тем, кому они полагались) в спецмагазине «Березка».

– Да нет, – уверенно отвечаю я, – он маленьких не трогает. – Действительно, не трогал, а персонально к фоксикам Грин относился даже дружелюбно, рычащих кобелей этой породы просто игнорировал, а соседской суке оказывал знаки внимания – любил поводить ее по двору, аккуратно забрав зубами поводок из рук хозяйки.

– Отлично! – произнес «джентльмен», раскуривая трубку. – Пусть побегают! – и с этими словами спустил хрипящего фоксика с поводка.

Я не успел не то что произнести ни слова, а даже удивиться, как произошло то, чего я никогда не видел у собак ни до, ни после описываемых событий. Сосредоточенно и целеустремленно, молча, не издав до поры ни звука, фокс буквально в десятые доли секунды преодолел расстояние, отделявшее его от Грина, и, издав зверский рык, вцепился ему в опорную заднюю лапу. Другую лапу Грин в этот момент высоко задрал – для прицельного оставления на максимальной высоте пахучего послания арбатским собратьям. Мы с «джентльменом» даже дернуться не успели. К моему изумлению, Грин, несмотря на вероломную атаку, не прекратил процесс обрызгивания кустика ровно отмеренной для того дозой. После чего мгновенно извернулся и сверху вцепился фоксу в холку. Сделал он это молча, но при этом яростно и стремительно.

Действительно, произошло невероятное нарушение собачьего этикета. Ладно что фоксик напал без предварительного, так сказать, объявления войны, без взаимного обнюхивания, задирания хвостов, демонстраций – это у собак бывает (когда они очень хорошо знакомы и являются «старыми врагами» и в результате выученного поведения, сформированного после нападения другой собакой, но об этом позже). Но фокс напал на собаку, занятую по собачьим законам священнодействием – собаку, перемечивающую территорию! Напал, даже не дожидаясь окончания процесса!

В 999 999 случаях из миллиона, если одна агрессивная собака на улице увидит другую «в процессе», так сказать, она переметит ее свежую метку! Дождется окончания процесса и переметит и лишь потом начнет драку – иначе в чем ее смысл? Драки ведь устанавливают иерархию в собачьем мире, их изначальная цель (не будем говорить о выученном поведении) – доказать свое лидерство, не более того. Перемечивают территорию собаки примерно с той же целью – их послание означает: я тут, это моя земля, я тут главный! Другое дело, что между посланием и желанием в бою отстаивать его содержание у собак очень большая дистанция – можно ведь и демонстрациями добиться своего.