Собаки из дикого камня

— С полгода назад он разогнал всех слуг, хотя до этого держал их больше дюжины. Капис долго не знал удержу в тратах, покупал разные вещи, хвастался высоким положением. Потом пошли слухи, что он стал разоряться. Уж не знаю, то ли вложил деньги в неудачную заморскую экспедицию, то ли просто промотал… Но такого, — Гергос обвел рукой пустую комнату, — я не ожидал. Это как-то плохо вяжется с его тягой к роскоши.

— Наоборот, очень хорошо, — отозвался Сухмет. — Он припрятал свое добро, чтобы оно не пострадало, когда лекарь примкнул к заговорщикам.

— Но слух о его разорении идет уже с полгода.

— Значит, еще полгода назад у кого-то вызрел этот план настолько, что он посвятил в него Каписа, — сказал Лотар.

Гергос нахмурился еще больше:

— Но разве не сам Капис — глава заговорщиков?

— Не думаю, — ответил Лотар, но пояснить это соображение не успел. Дверь в комнату распахнулась, и вошел Рубос, а за ним двое слуг, которые почти внесли на сильных тренированных руках князя. Бугошита не было, он, очевидно, уже уехал в свой замок.

Князь был бледен, на его высоком белом лбу выступили капли пота, но он старался держаться. По крайней мере, его глаза блестели, и в них читалась решимость не поддаваться боли, пока он не разберется во всем, что сегодня произошло.

Сухмет, стоя у стены, стал торопливо кланяться, хотя сегодня уже видел князя и приветствовал его. Но он просто не мог не поклониться лишний раз властителю торгового Мирама.

Рубос шагнул к Лотару и положил руку ему на плечо.

— Ну, ты как?

— Нормально. — Лотар улыбнулся, вспомнив про боль, которая с утра не давала ему покоя, а теперь стала почему-то более ощутимой от этого знака внимания и дружеской любви. — В общем-то, мы разобрались. Теперь нужно только отыскать кое-что…

Князь тем временем выслушал торопливый доклад Гергоса. Потом посмотрел на Лотара:

— Отсутствие чего бы то ни было не может быть доказательством, Желтоголовый.

Лотар поклонился, собираясь высказать свое соображение, как вдруг Сухмет громко произнес:

— Нашел.

При этом он сделал какое-то неуловимое движение рукой — небольшой, в половину человеческого роста, кусок стены с тихим шорохом повернулся на невидимой оси, и все увидели проем. Недолго думая, Сухмет нырнул в темноту. Лотар шагнул было за ним, но Рубос придержал его:

— Ты безоружен, Желтоголовый, лучше дай я.

За Рубосом пошел Гергос. Он ничего не сказал Лотару, легко оттолкнул его и, согнувшись чуть не втрое, полез в проем.

Проем расширялся, и скоро можно было встать во весь рост. Лотар, которому любые сложные движения доставили сегодня дополнительные муки, с удовольствием выпрямился. Впереди он увидел слабый свет — значит, нужно было идти в ту сторону. Коснувшись рукой стены, он двинулся вперед, ощущая перед собой широкую спину Гергоса. А за ними, тихо бормоча, двое носильщиков пытались внести князя в этот коридор, не уронив достоинство владыки. Кажется, это им удалось, хотя и с немалым трудом.

Потом они оказались в лаборатории Каписа — почти такой же голой, как и жилая комната. Но здесь было по крайней мере несколько столов, на которых лежали скальпели, пинцеты, зажимы и один мраморный лоток, на котором можно было резать кроликов, собак или трупы людей. Вдоль стены стояли стеллажи со стеклянными ретортами и колбами, в которых медики обычно варят, смешивают, возгоняют или разъединяют компоненты своих лекарств. А в углу, возле узкого, незаметного снаружи окна стояла конторка с ворохом перьев, папирусов и вощеных дощечек. Чем-то это помещение напоминало лабораторию Илисара в Мульфадже, хотя выглядело поплоше и в нем не было ощущения удовольствия от работы.

Главный стол, на котором когда-то, вероятно, стояли самые дорогие приборы и ставились решающие опыты, был очищен от медицинских приборов. Чья-то безжалостная рука отодвинула все в сторону, причем некоторые из инструментов упали на пол, а стеклянные части хитроумных приборов разбились на мелкие осколки. От них поднимался легкий, почти выветрившийся, но все еще будоражащий запах, который привлек внимание Сухмета. Но старик ничего не сказал, а Лотар не стал спрашивать.

На освобожденном пространстве стояла небольшая печь с трубой, выведенной в крохотный камин в углу комнаты, фарфоровые тигли для плавления драгоценных металлов и шлифовальные круги. Еще здесь стояло несколько деревянных подставок для тяжелых книг, только лежали на них не книги, а круглые, отполированные до зеркального блеска вогнутые диски, очень похожие на тарелки. Конечно, это были совсем не тарелки. Рубос, как всегда, едва дело доходило до магии, отошел в сторону, пропустив вперед Сухмета. Восточник осторожно провел над приборами рукой и уверенно сказал:

— Это результат проб и неудач. Ни один из этих инструментов не может служить даже суповой миской приличному псу. М-да, пожалуй, этот ваш Капис — самый безрукий ремесленник, какого я только видел. Столько материала перепортил, что хватило бы на небольшой монетный двор.

Рубос спросил:

— Это серебро?

Лотар подошел поближе к столу и в не очень ярком свете увидел, что это было.