Собаки тоже ЛЮДИ

В одно из таких воскресений в гости к брату приехал и Валюля с мамой. Вечером на танцплощадке яблоку некуда было упасть. Танцевали все, начиная от воспитанников отряда восьми-десяти лет, до воспитателей, вожатых и обслуживающего персонала.

Валька, по привычке не принимал в этом мероприятии никакого участия, стоя немного в стороне недалеко от эстрады, на которой располагался ансамбль. Он с интересом наблюдал за музыкантами, отмечая не совсем удачную игру аккордеониста.

В перерыве танцев он попросил у Геннадия, руководителя ансамбля, разрешения поиграть на аккордеоне. Получив его, он вышел на эстраду, взял аккордеон и стал играть различные танцевальные мелодии, начиная от вальса и заканчивая румбой. Народ с удовольствием продолжил танцы под аккордеон. Поиграв минут двадцать-двадцать пять, Валька снял с плечь аккордеон, поставил его на место и хотел уйти с эстрады, поблагодарив Геннадия. Тот остановил его.

— Ты где работаешь? — спросил он.

— Да я тут в отпуске. А живу на Чукотке. У вас мой брат отдыхает, вот я к нему в гости и приехал.

— А где так на аккордеоне играть научился? Что заканчивал?

— Да ничего, — засмеялся Валька.

— А чего смеёшься? — с недоумением спросил Геннадий.

— Да ты мне вопрос задал в точности такой же, как и Дмитриев.

— Какой Дмитриев? Руководитель квартета?

— Ну конечно, — ответил Валька. — Мы с ним в Архангельске общались.

— Ты что там играл с ним? — задал вопрос подключившийся к разговору ударник ансамбля.

— Ага! «Ветерок в пустыне» с ними сбацал47.

— Ну и как, понравилось ему? — не унимался ударник.

— Да вроде понравилось. Он даже адрес мне свой оставил. Только у меня его в Одессе вместе с кошельком спёрли.

— Слушай, — вновь вмешался в разговор Геннадий, — как тебя кличут-то?

— Валентин.

— А меня Геннадий, — представился руководитель ансамбля. — Давай к нам в ансамбль. Ты же видишь, что у нас аккордеонист слабенький. Да и завязывать он собрался с музыкой. А у нас в институте получишь местечко в общежитии, потом комнатку схлопочем, учиться пойдёшь. Ты же музыкант от Бога. Давай, а? — начал он уговаривать Валюлю.

— Не знаю. Я как-то к своему посёлку привык. Уж больно шумная Москва, да и народу невпроворот.

— Да это всё мелочи, — настаивал Геннадий, — попривыкнешь, оботрёшься. Ты где работаешь там на Чукотке.

— Наборщиком в типографии.

— Во! — с восторгом вскрикнул Геннадий, — а нам в типографию как раз наборщик и нужен! Ну, прямо всё сходится. Давай, не раздумывай!

— Ты погоди, Гена, не горячись, — остановил его Валентин. — Сейчас ничего не получится. Мне нужно вернуться в посёлок. Я и родители слово дали районному военкому, что вернусь после отпуска. Они там меня хотели в армию призвать, я ведь майский, но уговорили райвоенкома отложить это мероприятие на осень. Не могу я его подвести. Мужик больно хороший.

— Эх, жаль! — сказал Геннадий. — У нас, да и у вас там в вашей Чухляндии за три года всё переменится. Жаль! — повторил он. — Но сегодня с нами-то поиграть можешь?

— Это запросто, — ответил Валентин, и направился к аккордеону. Танцы продолжились…

В сентябре 1962 года они втроём вернулись в посёлок Провидения, и Валюля был призван в армию, но в пограничные войска, где стал служить в Провиденском погранотряде, распологавшемся на другой стороне бухты Провидения в посёлке Урелики.

После армии ни к Дмитриеву, ни в ансамбль «Голубые гитары» он не поехал. «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в городе» — таким было его кредо48.