Собери меня по частям

Не замечаю, как доезжаю до дома. Кажется, я несколько раз пролетел на красный, но мне плевать. Я просто хочу всё ей объяснить и отпустить с лёгким сердцем, зная, что Амели не считает меня моральным уродом.

В окнах темно, значит, я опередил её. Теперь нужно как-то подобрать правильные слова, чтобы она поняла, что это всего лишь мой бизнес и обычно этим занимаются мои посредники. Просто сегодня так вышло. Да какой адекватный человек будет слушать подобную херню?

Вхожу в дом, не включая свет, прохожу в гостиную и сажусь на диван. Выскальзываю из куртки. Какого чёрта я всё ещё в ней? Возможно, она не захочет возвращаться, оставит все свои вещи здесь и не приедет.

Я ошибся. Машина подъезжает через семь долгих минут. Осторожными шагами она входит в дом, включает свет и при виде меня вскрикивает. Но тут же непроницаемость берёт верх над испугом.

– Можем поговорить?

– Не стоит. Это не моё дело, и я не хочу обсуждать то, что увидела сегодня. – Её лицо искажает гнев, но оно не становится менее прекрасным.

– Прости. Я не хотел и не хочу тебя во всё это впутывать.

– Слишком много извинений за два дня. Вам так не кажется? И да, вы уже впутали меня в ЭТО. Вы думаете только о проклятых деньгах, вы просто получаете их за то, от чего их родители, дети и жёны страдают. Эмма страдает, – еле слышно произносит Амели, но мне удаётся расслышать каждое слово.

– Кто такая Эмма?

– Это уже не ваше дело. Вам же плевать на человеческие жизни! – кричит она взахлёб. – Извините, мне нужно собирать вещи.

В горле першит, и я растираю ладонями лицо. Она качает головой и отворачивается в попытке подняться на второй этаж.

Паника подступает к горлу. Буквально десять минут назад я готов был её отпустить, но, когда настал момент, понимаю, что это сильнее меня. Я не хочу, чтобы она уходила. Только не так. Нет. Я не смогу её отпустить.

Знаю, что борьба во мне может продолжаться очень долго, но я знаю одно: что не смогу отказаться от этой девушки. Мне легче отказаться от всего, что сейчас у меня есть, чем от неё. И откажусь.

Пусть узнает правду обо мне, и если она не найдёт мне в ней оправдания, то я буду знать, что хотя бы попытался.

– В детстве, – тихо начинаю я, и она замирает на месте, всё также стоя спиной ко мне. – Я жил в постоянных криках и голоде, потому что мой отец только пил, а мать тянула всё на себе. Отец регулярно избивал её за то, что она прятала от него деньги, и однажды не рассчитал силы. Он убил её. Когда приступ ярости прошёл и отец осознал последствия, то посчитал, что лучший выход – наложить руки и на себя.

Я обнимал маму, у которой текла кровь из виска, пока он на моих глазах накидывал петлю на свою шею. Я видел их смерть. Я видел, как он дёргал ногами, пока удавка отнимала у него кислород. Когда я понял, что на мою жизнь всем плевать, то захотел жить ещё сильнее. Дядя взял меня под крыло. Я видел, чем он занимается, какие деньги за это получает, и захотел также. Не только ради выгоды я ввязался в такие дела, но и в знак благодарности, что он не бросил меня как ненужного щенка. Я видел в его глазах гордость и хотел делать для него ещё больше, до сегодняшнего дня.

Плечи Амели дрожат.

Она плачет.

– Простите, но я не могу ни секунды находиться в доме, купленном на грязные деньги. Мне очень жаль.

Глава 15 Амели

Волна сожаления напитывает каждую мою клеточку. Его история сжимает моё сердце. Отношения его родителей напоминают мне отношения между Эммой и Бруно, только с менее счастливым финалом. А самого Ха Чжуна ставлю на место Микки. Мне хочется взять его за руку и немного показать, что я неравнодушна к его словам и к тому, что он мне открылся, но не могу. И дело даже не во мне. Моя сестра жила с этим. Я видела, как она боролась за своего Бруно, но наркотики сделали своё дело.

– Пожалуйста, – запинается он. – Останься.

Всё это время я стояла к нему спиной и теперь медленно поворачиваюсь. Вижу пустоту в его глазах и тону в этой бездне боли и отчаяния.

– Я не понимаю только одного: как можно расти в неблагополучной семье и сейчас собственноручно портить чужие семьи, в которых, возможно, растут такие же несчастные дети? Торговля наркотиками. Что ещё? Убийства? Азартные игры? Продажа девушек? Избиение? Вымогательство?

По его лицу понимаю, что именно это и есть в его жизни. Меня будто ударяют в грудь.

– Я действительно натворил много херни, и в мире так устроено, что однажды ты переступаешь черту и ни о каком прощении больше не может быть и речи. Я хотел тебя отпустить. Честно. Но в один момент понял, что ты – это единственное чистое среди грязи, в которой мне приходится жить. – Усталость сквозит в каждом его слове.

– Серьёзно? Вы решили, что именно сейчас настало время для таких слов? И вообще, к чему это всё? Я не останусь в этом доме. Если вы действительно связаны со всем этим, я боюсь оставаться в нём и подвергать свою жизнь опасности. – По лицу текут горячие слёзы.

– Расскажи мне, что случилось с тобой? Чего ты так боишься?