Собери себе рай

Девушка читает книжку девятнадцатилетней чешки, которая родилась на юге Чехии, по чешской грамматике у нее были только шестерки, но все ее упорно считают ее вьетнамкой. Первая настоящая книга, написанная представителем вьетнамского меньшинства по-чешски (Лан Фам Ти, Белый конь, желтый дракон). Действие происходит в Писке, где героиня сдала экзамены на аттестат зрелости и где ее избили скинхеды. Отец после кучи лет трудов открыл там ресторанчик, о котором давно мечтал, а у президента города, который его торжественно открыл ("ведь мы же за терпимость и сотрудничество") водитель – скин (он тоже участвовал в избиении написавшей книжку девушки). Президент[66] (Президенты в польских и чешских городах – это не совсем наши мэры. У президентов, скорее, представительские, а не хозяйственные функции ("свадебные генералы"). – Прим.перевод.) – веселый чех, его самый любимый анекдот такой: Приходит чех на базар к вьетнамцу и спрашивает: "А вот СПИД у тебя имеется?". "Нет, - отвечает ему вьетнамец, но на завтра могу привезти". У папы-вьетнамца из книжки имеется приятель-чех, на имя которого папа купил дом. А договоренности между ними всегда были несложными. Философия приятеля-чеха: "С тех пор, как изобрели бабки, благодарить уже не обязательно". Философия папы: "Самое главное – никого не разозлить". Рецензенты сходятся в мнении: "Да, мы расисты, но читается об этом даже ничего".

Длинноволосая девушка читает так быстро, что за полчаса проглатывает половину книжки, и глаз от нее не поднимает.

Я же читаю эссе чешского социолога (Ян Стерн, Мистика Запада), который, будучи сторонником Фрейда, в своих книгах предлагает чехам психоанализ. Издатель на обложке обещает, что я доберусь до главы, из которой узнаю, что говорят о чешском обществе его совместные фантазии относительно гомосексуализма президента Клауса. Пока же я читаю о том, что среди причин упадка коммунизма вовсе не было желания свободы: "Если бы коммунистический режим был чуточку интеллигентнее и допустил на рынок все те блестящие коробочки и тюбики, все те "Браво" с их звездочками, если бы заключил взаимовыгодный договор с Кока-колой и Макдональдсом, если бы чех был уверен, что его гастроном на массиве не ворует у него все те цветастые красивости, которые имеются в западногерманском супермаркете, то никогда бы не морочил себе голову борьбой за какую-то там "демократию".

К сожалению, девушка с рюкзаком высаживается на первой станции. Зато садится пожилая женщина, и это та же самая длинноволосая девушка, только через лет пятьдесят. Почти с тем же рюкзаком.

- А вы, случаем, не на завтрашнюю мессу едете?

- Еду. А вот вы мне напоминаете духовное лицо.

- Тем не менее, я лицо светское, - поясняю ей.

Женщине это не мешает. До прибытия в Брно я уже знаю все, что только хотел узнать о ее приходе:

- Чешских священников уже нет. Вымерли. Сейчас это уже почти что одни поляки. А поляки они везде влезут, только что в правительстве их не хватает. Вот например, наш ксёндз должен был уже идти на пенсию, плохо ходил, слабо слышал. Пригласили в приход поляка, из Польши. А поляк, оно ж всем известно: сразу же и купи-продай. Ничего не могу сказать, денежки у них водятся. Вот вы скажите, откуда у поляков деньги? Он приехал с одним только чемоданом, но сразу же окна поменял на новые. Ну а ключи так сразу, в первый же день. Так что наш священник уже не мог своего дома, в котором прожил сорок лет, открыть. Как только его отправили в дом престарелых, так поляк выбросил все вещи пана настоятеля на улицу. В кучу. Соседка кое-чего спасла. Это было ужасно неприятно. Понятное дело, я не какая-то там антисемитка или чего-то там, чтобы не любить поляков, только вы вот скажите, ну почему если в мире есть какая дыра, так ее заполняют поляки? Ну что за народ? Почему он такой бродячий? Где Англия, так говорят, что Польша уже и там. Разве это прилично, что народ на месте усидеть не способен? Вот вы, словаки, совершенно другие.

- Ну…да… (чуть не давлюсь кофолой, чешской версией кока-колы).

- Вот вы извините, при коммуне у нас на текстильной работало много поляков. Только лишь приезжали в Чехословакию, так все в церковь ходили. Всей кучей. У меня прямо на сердце веслее делалось, когда наша церковка наполнялась тогда. И вот я у вас спрашиваю, что с теми поляками сталось?

- Что, теперь их нет?

- Есть. По тридцать лет уже в Чехии живут.

- Так что же с ними должно было случиться?

- Все перестали в церковь ходить. До одного. Совсем как чехи. Так я и спрашиваю: что сталось с поляками?

Брно – столица Моравии, самого религиозного региона Чешской республики. Выхожу из поезда, на часах 21:30 – в городе пустота, ветер. По основному бродвею прохаживаются группки уже выпившей пива молодежи. Совершенно как в Праге – никаких признаков того, что приедет глава Церкви.