Собери себе рай

Феномен засыпки. Похоже, исключительно чешский. Дыра глубиной в метр, и туда из урны высыпают прах. На кладбищенском лугу – дыра возле дыры. На Пасху люди приходят и засыпают весь луг цветами.

Но и у нас, в Пржибраме, имеется много людей, которые хотят засыпку без обряда, и оставляют все это нам. То есть, они не сопровождают мне в ходе высыпания брата или матери. Там, сейчас вы сами увидите, там нет ни одной таблички, ни одного имени. Потом они даже и не знают, в каком месте луга находится их прах. У жены тут, в Устье, имеется фирмочка по каменным работам. В последнее время делает такие маленькие таблички или маленькие гробнички для садов. Люди закапывают урну под деревом или высыпают прах где-то там в ямку. Она спрашивает, а что же вы будете делать, если продадите дом? Выкопаем, заберем с собой на новое место. Урна будет переезжать с нами.

Или: оставим тут, навечно, - так говорят некоторые.

А жена им на это: так новый хозяин, после того, как купил дом, вдруг, к примеру, пожелает переделать и сам, заедет туда с техникой, и что?

Как это прекрасно, быть со своими умершими в своем саду, - подумала я поначалу. Закон не говорит, где должен быть помещен прах покойного, главное, чтобы на это согласился владелец земли. Но клиенты говорят, что все это из экономии, ведь за кладбище нужно платить, а за собственный сад – нет.

Давайте я все-таки поясню, почему мы, в Устье, в последнее время прижимаем, чтобы урны с прахом забирала погребальная фирма. Ведь до сих пор к нам привозили тело, и мы знали только фамилию покойника, и ничего более. У нас даже не было телефонов родственников. Если семья не желала, чтобы погребальная контора организовывала торжественного рассыпания праха, тогда урну они могли забрать прямо от нас. И что в результате?

Масса невостребованных урн.

Поэтому мы и передаем их фирмам, которые в состоянии позвонить своему клиенту и категорически потребовать: заберите-ка своего папу.

Видите, сколько стеллажей? На них стоят урны, за которыми никто не обратился. Самой старой уже девятнадцать лет. Триста не захороненных лиц.

В Пржибраме проблему скопившихся на складе урн с останками решили посредством крупной акции. Два года назад Ирена из нашей конторы была на переподготовке и оказалось, что – согласно нового законодательства – урны, которые никто не заберет, нам уже не нужно хранить до скончания веков. Нужно, чтобы прошел минимум год. А их уже немного собралось, так мы – в соответствии с предписаниями – нашли пустую могилу и захоронили их все вместе. Только у меня было сорок или пятьдесят урн – и это в таком, как наш, небольшом городе! Тогда я позвонил еще в пару похоронных контор, нет ли у них "лежаков".

Я, конечно, прошу прощения, что называю их "лежаками", словно шезлонги, но в кавычках, так мы называем те урны, которые только лежат и лежат, и не могут дождаться родственников.

Ну, они приехали на здоровенной такой лайбе, а там, в мешках из-под картошки: больше сотни урн. И десятка два их них, как мне кажется, то были новорожденные дети. Не знаю, ожидаете ли вы от меня моего мнения – лично я могу говорить лишь о фактах.

И вы думаете, кто-то объявился за какой-то из урн, которые оказались в общей могиле?

Да, объявился. Один. Он сидел и не мог забрать отца. И было видно, как ему неприятно.

Говорят, что в Чехии не забирают каждую третью урну. Так я спрашиваю: где же любовь?

Если урна стоит у нас много лет, и внезапно за ней приезжают родственники, то мы настораживаемся, потому что часто люди в семьях ссорятся и желают забрать урну затем, чтобы потом шантажировать остальных родичей. Так что у этого, объявившегося родственника должна быть квитанция оплаты. А если нет, тогда ему нужно будет весьма тщательно доказать свою связь с покойным.

Как мне кажется, чаще всего не забирают родителей. И чаще матерей, чем отцов.

- Алло, добрый день, надеюсь, что пану не помешаю. Мне хотелось бы поговорить с вами о смелости.

- Чьей смелости?

- Вашей.

- А разве я смелый? Сейчас нет необходимости быть смелым, прекрасное время, чтобы жить.

- Понимаете, я писатель из Польши, и меня интересуют некоторые явления, которые в нашей культуре столь часто не случаются. Мне стало известно, что после смерти своей матери не забрали ее прах. Мне кажется, в этом есть какая-то смелость.

- Но почему же, я забрал. Мама лежит на кладбище. А конкретно, забирала моя жена.

- Да, но только через пять лет.

И вы хотите, чтобы я в этом каялся?

- Нет. Я хочу лишь понять, поскольку во мне не было бы столько смелости, чтобы не забрать матери. Думаю, я не мог бы спать…

- Вовсе нет, совсем даже наоборот.

- Раз уж мы встретились, то я вам скажу, почему с той урной так вышло. Без матери я не мог и шага ступить, хотя был уже сорокалетним мужчиной.

- От пана Д. я знаю, что вы очень были исключительно привязаны к матери. Так что весьма странно, что вы не забирали ее целых пять лет.

- Именно потому.

- Как это: именно потому?