Собеседник. Выпуск 6

А мне было не до смеха. Я вдруг почувствовал себя виновником гибели медведя, которому неизвестно зачем дал вкусить неведомой ему сладости. Жил ведь зверь своей лесной жизнью, довольствовался малым. А потянулся к большему, пошел радость искать — и погиб.

СИБИРЬ, ЕЕ ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ

Владимир Познанский, доктор исторических наук ВЕЛИКИЙ ОКТЯБРЬ И НАРОДЫ СИБИРИ

В Сибири издавна преобладало русское население. Селились русские в основном в тех районах, где крестьянин мог заниматься хлебопашеством. Огромные пространства степей полупустынного типа, северной тайги и тундры заселяли аборигенные народы. Некоторые из этих народов вели оседлый образ жизни, другие кочевали.

У Северного Ледовитого океана в тундре и в самых глухих таежных местах обитали малые народности Севера: эвены, чукчи, юкагиры и другие. Южные районы населяли хакасы, тувинцы, алтайцы, казахи, буряты…

До революции все эти народы были крайне отсталы, совершенно бесправны. Нередки были случаи голода, болезней, массовой гибели людей. Целые племена и народности вымирали от эпидемий. Купцы, скупщики пушнины спаивали местное население, за бесценок приобретая лучшие меха.

В 1822 году царским правительством был принят «Устав об управлении инородцев Сибири». По уставу «инородцы» в соответствии с образом жизни делились на «оседлых», «кочевых» и «бродячих». На них налагались определенные повинности, в казну собирались подати, среди которых главной была подать пушниной.

Стиль управления того времени великолепно характеризует такой факт, приведенный Е. М. Ярославским в статье «О тунгусах Олекминского округа»: в Петербурге получили сведение о страшном голоде среди орочен. Запросили Якутское областное управление. Губернатор ответил в столицу, что во вверенной ему области никаких орочен нет. Между тем неизвестное губернскому начальству голодающее племя продолжало вымирать в приолекминской глухой тайге.

Чиновники, находясь за сотни и тысячи километров от столицы, в губернских и уездных городах, по собственному усмотрению могли увеличивать размеры податей, налагать дополнительные повинности. Приезд или даже проезд начальства оставлял о себе тяжелую память надолго: отбирались лучшие лошади, которых часто загоняли в пути бешеной скачкой, устраивались для «белого господина» пиршества за счет населения. Чиновника старались задобрить, одарить богато: деньгами, мехами.

Чем-нибудь не довольный чиновник любого ранга мог пускать в ход плеть, кулаки, калечить неугодивших и пользовался полнейшей безнаказанностью.

Сибирь не знала крепостничества, здесь не было помещиков, но казачья верхушка, богатое сибирское кулачество, предприниматели нещадно грабили и русскую бедноту, и особенно бесправных «инородцев».

Я. М. Свердлов в 1915 году писал из туруханской ссылки (Енисейский Север):

«Местное население пребывает в полной кабале у различных торговцев-скупщиков рыбы и пушнины… Чем дальше в глубь края, в тундры, тем эксплуатация становится сильнее и тем более безобразные формы она принимает. И нет ничего удивительного, что инородцы быстро вымирают. Эпидемии оспы, тифа уносят массу жертв. Обильную жертву собирает и потребление алкоголя, щедрой рукою распространяемого торговцами-хищниками. Медицинская помощь крайне скудна. На весь огромный край один врачебный пункт, с больницей на 10 коек, и два фельдшерских».

Не отставали от пришлых притеснителей в грабеже коренных народностей Сибири местные князьки (баи у хакасов, тувинцев, алтайцев и казахов, нойоны у бурятов, тойоны у якутов, князцы у малых народностей Севера).

Е. М. Ярославский дал следующую характеристику якутского тойона:

«Он в цепких кулацких руках, как князек, держал десятки и сотни работников-химначчитов; те были у него всегда в долгу, пасли ему скот, добывали для него пушнину и рыбу, расчищали лес для пашен. Тойон судил, тойон был наслежным и улусным головой[7]. Русские чиновники и русские купцы поддерживали этого тойона, и якутская беднота чувствовала на себе этот союз хищников».