Собирается буря

Он подозвал к себе вождей разных племен, которые в ожидании замерли вокруг холма. Было пора попрощаться и отправляться по домам. Но у Аттилы оказались другие планы.

— Те из вас, кому нужно отправиться к новым лугам, могут идти. Но они вернутся в наш лагерь весной. Когда снег растает, здесь вырастет хорошая трава. — Каган показал на луну на утреннем небе, еще не ставшую полной. — Когда луна вырастет и уменьшится ровно двенадцать раз, я вернусь.

Больше Аттила не сказал ни слова вождям. Брату Бледе он приказал править мудро во время своего отсутствия. Тот заворчал и кивнул.

Великий вождь сформировал отряд из ста человек. Туда вошли восемь избранных, а также два старших сына, Денжизек и Эллак, которые выглядели довольными, словно юнцы. Еще девяносто воинов Орест отыскал среди обычных людей. Аттила велел десяти командирам начать строевую подготовку своих подразделений, подобно тому, как сам учил их. Затем приказал сыновьям выбрать двести лучших лошадей из загона. У каждого будет один конь для верховой езды и один вьючный — для переноса оружия, стрел, палаток и продовольствия. Работой каган обязал заняться и женщин.

Все без устали трудились целых три дня. Мужчины охотились на сурков в степи и, разложив на кучи, приносили животных, складывая вокруг костров становища. Женщины ловко разделывали туши маленькими острыми ножами, болтая и непрерывно смеясь, но тут же замолкая, как только в поле зрения появлялась чья-то фигура. Человек приходил в замешательство, некоторое время колебался и неуверенно шел прочь. О чем женщины разговаривали целый день? Они лишь обменивались загадочными улыбками.

Свежевали сурков и подвешивали коптиться высоко над огнем. Растягивали шкуры, словно во время засухи, на длинных подставках, похожих на обезглавленных летучих мышей. Доили кобыл и лили в огромные бурдюки из жесткой кожи молоко — тягучее, жирное и пенящееся. Цедили козье молоко, наполняя им матерчатые бурдюки, свисавшие с деревянных столбов. Прозрачная желтая сыворотка текла в ведра, стоявшие внизу. На следующий день продукт сворачивался, из него готовили аарул — сушеный творожный сыр, который мог не портиться в течение многих недель при путешествии по степи.

Проверяли запасы мяса, выкидывали постные черные куски с пренебрежительными криками «Хар мак!» Взамен подкладывали большие белые доли жирной баранины с едва видимыми прожилками. Именно это любили кочевники везде, где был суровый климат. Люди могли подкрепиться и продолжать свой путь по холодным равнинам, преодолевая тяготы нелегких дней и ночей.

В последний вечер перед уходом некоторые из старейшин племен сели на землю, скрестив ноги, вокруг смердящих костров. Они завернулись в истрепавшиеся попоны с заплатами, покачали головой и пробормотали, что вождь все-таки безумен. Погода была крайне неподходящей для выезда по любому делу — с мечом Саваша в руке или же нет. На юг надвигались сильные морозы и лед из легендарных северных стран, где, как считалось, жили гигантские белые медведи, превышавшие по росту самые длинные ели. Огромные снежные заносы и морозы постепенно распространялись повсюду, земля миля за милей оказывалась в их плену. Людям следовало бы оказаться на юге до морозов и подготовить зимние пастбища. Это не время начинать сражение.

Но человек, который ведет воинов в сражении, говорили старейшины, не являлся простым смертным. Пламя войны горело в его глазах уже весь год.

Чтобы отметить уход самых мудрых членов племен, состоялась маленькая церемония. Ночью шаманы зарезали ягненка и вскрыли его. Затем вытащили небольшое количество окровавленных кишок, сердечную мышцу, голень и кусок жира. Они бросили это все в шипящий жертвенный огонь. Маленькая Птичка бродил поблизости с глиняной трубкой в руке, выпуская из ноздрей конопляный дым. Его блестящие глаза, казалось, стали кровавыми при свете костра.

Предзнаменования оказались хорошими. Старейшины пошли к кагану, чтобы сообщить о своих наблюдениях, но Аттилу это не интересовало.

Он провел последнюю ночь наедине с Чекой во дворце.

Одни говорят, как слышали, когда супруги ночью спорили. Другие рассказывают о пронзительном и резком голосе правительницы Чеки, которая кричала, что после посещений Аттилы через девять месяцев она испытала муки деторождения, потом давала младенцам сосать грудь еще два года, а теперь он поедет с дорогими детьми в какое-то дикое путешествие и потеряет их! Те, кому довелось услышать жену Аттилы, изумлялись ее силе. Каким мощным и громким был голос властительницы!

Некоторые прислушивались к более глубокому, тихому голосу вождя и, вероятно, звуку ударов плетью. Но никто не вышел.