Собирается буря

— Друг, — сказал он. — То была легкая битва. Но чтобы разрушить Китай, потребуется больше наших двух тысяч человек. — Каган поднял глаза. — Или Рим. Вероятно, наша сила огромна, но наше время еще не пришло. Сначала Рим, — он кивнул. — Потом вернемся в Китай.

Гьюху привел захваченного китайского военачальника, подгоняемого острием копья. Даба принес голову в мокром мешке — голову полководца, который всего полчаса тому назад возлежал в паланкине, наслаждаясь своим приятным путешествием с охранниками вдоль имперских северных границ.

Аттила развязал веревку, стягивавшую крепкую грудь и руки пленника, и отдал мешок.

— Ты можешь идти. Но ты отнесешь это императору и скажешь ему, что «сюнну» еще вернутся, — и добавил:

— Грязные рабы. — И сплюнул.

Военачальник посмотрел Аттиле в глаза, кивнул и взял голову. Каган велел дать ему лошадь. Китаец сел верхом и привязал мешок к седлу. Затем поехал на восток, вскоре превратился в движущуюся по огромной бескрайней снежной равнине черную точку и исчез.

Гунны похоронили китайцев как собак, а своих, погибших тем утром, погребли с надлежащими почестями и оплакали. Кутригурские женщины и дети бродили среди мертвых и внимательно осматривали их, выискивая что-нибудь ценное. Собрали и множество стрел, и гуннских, и китайских, нагрузив три тележки мечами, шлемами и копьями. Лишь тяжелые и громоздкие прямоугольные щиты вражеских пехотинцев оказались бесполезными для всадников, но их тоже забрали для возможного обмена или переплавки. Некоторые из гуннов теперь носили потрепанные кольчуги и пластинчатые латы, но большинство продолжало с презрением относиться к подобным неудобным одеяниям, предпочитая жесткую, но более легкую кожу. Женщины разобрали доспехи и использовали маленькие блестящие бронзовые пластинки в качестве сережек или, нанизав на нити, делали бусы. Дети ревностно набирали мешки сверкающих металлических обломков, мальчики дрались за них, девочки придумывали игры с переодеваниями.

Когда гунны покинули поле боя, наступил полдень. Они немного проехали и решили перекусить. Кое-кто из детей стал бесстыдно менять оружие на еду.

Затем воины повернули на юг, и равнина осталась позади. Они поднялись на предгорья, называемые Джилян-Шань. В холодной долине разбили лагерь, и к середине ночи низины окутал туман, из-за чего стреноженные лошади продрогли до костей. Даже приглушенный вой волков, доносившийся откуда-то издалека, не так пугал животных. Воины сидели возле костров в палатках, вспоминая славный день и всю Битву Сорока Вдохов в мельчайших подробностях. Пламя по-прежнему ярко горело в их груди.

Глава 12 Горы

На следующий день туман медленно рассеялся в редких лучах солнца, выглянувшего из-за вершин на востоке, и гунны поняли, насколько прекрасными были горы. Этот степной народ, о котором слагали легенды, никогда прежде не видел ничего похожего. Вершины гор прятались в белоснежных облаках, возвышаясь над ослепительными небесными дворцами. Казалось богохульством даже просто дышать при виде этой красоты.

В некоторых долинах светило яркое солнце, и снег таял. Там текли ручьи, как будто пришла весна. Лучи скользили по желтой траве. Вдруг что-то случилось, и гунны помчались во весь опор, безрассудно преследуя кого-то, пронзительно и громко крича и на миг забыв о цели своего безумного зимнего похода. Ночью они с жадностью ели полусырое мясо антилопы, а затем уснули с переполненными желудками, замирая от приятного чувства сытости и тяжести в желудках.

По пути повстречалось несколько деревень, где скот был спрятан в лачугах на зиму. Жители с широко открытыми ртами смотрели на две тысячи приближавшихся всадников, на могучее племя, в котором насчитывалось четыре или пять тысяч человек. Но эти случайные прохожие ничего не хватали, никого не грабили. Многих из них, казалось, мучили жажда и голод. Но ни один из воинов не стал мародерствовать. Неподалеку от одной деревни грязная маленькая девочка, которая стояла на краю пропасти со скалами и пасла стадо коз с висячими ушами, заметила, как гунны идут внизу по долине. Через полчаса всадники исчезли, и никто из жителей больше их не видел. Вечером девочка рассказала матери и отцу о бесчисленной армии, вооруженной луками, стрелами, копьями и производившей устрашающее впечатление. Родители велели дочке не придумывать небылиц, однако девочка утверждала, что все это правда. Ее отправили спать без ужина.

Утром отец спустился в долину, желая проверить капканы, и увидел многочисленные отпечатки лошадиных подков на земле там, где армия пробиралась в ущелье. Он выпрямился, повернулся и стал смотреть. Затем вынул попавшегося в ловушку зайца, вернулся в деревню и приказал жене дать дополнительное яйцо на завтрак дочке. Потом захотелось и самому съесть еще одно яйцо. В это время он задумался, что же это была за армия, которая не стала забирать запасы зерна, мяса и скот у жителей деревни?