Собирай шмотки, мы летим в Швецию (СИ)

Англичанка не тешила себя пустой надеждой на сказочную жизнь, разумеется. Тем более после того, как поняла, что влюбилась в самого несносного, самого самовлюбленного и заносчивого шведа, которого только породила суровая скандинавская земля. Но все же, даже ей, такой умной, сильной и независимой англичанке, иногда хотелось чего-то простого, чего-то с белым заборчиком, с кучей пушистых котов и до тошноты миловидными голубоглазыми детишками.

И иногда тот, самый противный, самый бесящий и вечно раздражающий её невыносимый швед смотрел на неё так, будто всё знает, будто читает все желания в её глазах, будто не нужно ему никаких слов и просьб. И тогда ей, такой умной, сильной и независимой англичанке, казалось, что всё возможно. Что с ним, всё возможно.

Агата доверилась ему, полностью и без остатка. Впервые в жизни она почувствовала себя в безопасности в чужих объятиях, которые за одно мгновение стали ближе самых родных. Швед не давал никаких обещаний, не говорил громких слов, он просто был рядом. Всегда. Он просто выбирал её, а не себя. И она поверила, впервые за двадцать два года.

Как же больно было, когда тот кусочек сердца, который только-только был бережно передан в чужие руки, откололи новостью о помолвке в поместье Нильсенов. Но еще больнее было думать, что больше никогда она его не увидит, что не будет возможности даже попрощаться, сказать, то заветное, что давно просится слететь с губ.

Жизнь не похожа на сказку. В сказках дурочкам везет, в самые страшные моменты добрым героям приходят на помощь, а зло всегда проигрывает. В жизни добро — с кулаками, а зло может остаться безнаказанным. В жизни приходится рассчитывать на себя, а не на золотую рыбку. В жизни в один момент всё может закончиться крахом.

***

Как говорят на умных форумах, кризис — это точка роста, возможность узнать о себе что-то новое. Пожалуй, самым большим открытием этого дня для меня была не моя способность переключаться с режима радостного «о боже, Алекс в порядке» на яростное «твою мать, Нильсен, ты за всё мне ответишь»; и даже не шикарный хук по бесящей мордашке Барби, нет. Самым большим открытием для меня было смирение. Некая апатия, накатившая на меня, когда я поняла, что с мальчиками все хорошо, а вот мне уже не выпутаться из всего этого дерьма.

Я знала, что у Кадогана есть что-то на меня, понимала, что Фредерик куда опаснее, чем показался на первый взгляд, осознавала, что ни бизнес, ни деньги Аннет мне удержать не удастся. Я смирилась. Под дулом пистолета, знаете ли, становится очень просто понять, что для тебя важно. Например, насмешливый взгляд пронзительно голубых глаз и понимающий, поддерживающий — почти чёрных, а всё остальное — суета на фоне.

…— Чего ты хочешь от меня? Бизнес? Наследство? Давай бумаги, я все подпишу…

Говоря это, я не блефовала. В тот момент мне просто хотелось, чтобы всё закончилось, пусть даже моим полным проигрышем. Пусть так, главное, чтобы ребята: Рейчел, Ева, Эллиа — все те, кто был втянут в эту ужасную сеть из-за меня, были целы и невредимы. Разве что-то может стоить их жизней?

Я видела непонимающие взгляды Александра и Сэма, чувствовала, что они в отличие от меня еще не опустили руки и это придало мне сил. Твёрдая позиция и слова Макото, каждая попытка Нильсена меня защитить, каждое его ободряющее прикосновение по капле вливало в меня решимость не сдаваться так просто.

Когда же Кадоган младший на пару с Ларсеном принялись поливать Аннет и Оливию помоями, выставляя себя невинными жертвами, жалкими мужчинками, обманутыми коварными гарпиями, я невольно вспомнила слова тётушки и усмехнулась про себя.

«Нет более слабого существа, чем кричащий о своем могуществе мужчина».

С Аннет можно было во многом не согласиться, но эта фраза как нельзя лучше характеризовала поведение этих двоих. С каждым новым словом во мне росло такое омерзительное чувство, как если бы вы шли по дороге и с размаху вляпались в нечто скользкое и дурно пахнущее по самую щиколотку.

… — Сейчас ты поедешь к Оливии и объяснишь ей всю ситуацию, заставишь её продать мне свою долю в компании и сделать генеральным директором. А чтобы у миссис Нильсен не оставалось сомнений в правильности её решения, Александр и ваши маленькие друзья останутся с нами.

— Пошёл к черту…

Поверь, Ларсен, посылая тебя к чёрту, я выразилась куда мягче, чем того хотела.

Мгновенно, не столько увидев, сколько ощутив кожей движение Александра, я повернулась к нему, в попытке остановить одним взглядом. Я чувствовала, что Фредерик, как и всегда, припрятал туза в рукаве, и Нильсен сделает только хуже своим выпадом. И, черт возьми, я оказалась права!

Когда электрический разряд впился в тело Александра, кажется, я закричала. Мышцы его лица исказила судорога, искривляя красивые черты, прошибая и моё тело насквозь. Еще пару часов назад Фредерик одарил меня таким же разрядом, и каждая клеточка слишком хорошо помнила эти ощущения.