Собирающая Стихии

Впрочем, я покинул банкет ещё в полвосьмого вечера. Большинство почётных гостей моего ухода не заметили, а те же, кто заметил, отнеслись к этому с пониманием — так как именно я возглавлял экспедицию к Малому Магеллановому Облаку и, следовательно, к послезавтрашнему дню должен быть в хорошей форме. К тому же в королевском дворце меня ждала жена с двухмесячным ребёнком (Анхела присутствовала лишь на официальной части сегодняшнего торжества и от имени правительства Астурии поприветствовала участников «почтенного собрания»).

Однако я отправился не во дворец, а в Королевский институт микробиологии и субмолекулярной генетики, где дневал и ночевал профессор Альба. Он тоже был на нашей презентации, но ушёл ещё раньше Анхелы, предварительно шепнув мне, что уже готов к разговору на интересующую меня тему.

Интересующая меня тема непосредственно касалась Мориса. Поначалу это было чисто наше внутрисемейное дело, и мы не собирались привлекать к его решению посторонних, а тем более — простых смертных. Но за прошедшие два с половиной месяца нам так и не удалось восстановить Дар Мориса, с которым зверски поработал Александр. Это не было обычным повреждением Дара (или, по научному, анемия сакри), мы просто не обнаружили у Мориса никакого Дара — хотя все анализы однозначно свидетельствовали о том, что он наш родственник, сын неизвестной дочери моего отца. Даже Хозяйка оказалась бессильной: она видела, что когда-то у Мориса был Дар, но теперь его не было, остались лишь следы. Источник, скорее всего, смог бы восстановить Дар по этим следам; но и тут Хозяйка не могла дать твёрдой гарантии, что всё закончится благополучно.

Морис, в принципе, готов был рискнуть (он вообще рисковый парень), однако я уговорил его подождать и решился на крайний шаг — обратился за помощью к Фернандо Альбе. Четыре дня назад я дал ему на анализ кровь Мориса и попросил его ответить на один-единственный вопрос: можно ли восстановить повреждённую структуру ДНК этого человека. Видимо, ответ у профессора уже был готов. Я, конечно, не ахти какой психолог, но, судя по его уверенному виду, мог держать любое пари (в разумных пределах, конечно), что ответ этот положительный.

Фернандо Альбу я нашёл в его рабочем кабинете. Мы обменялись любезностями, он предложил мне кофе, разрешил закурить и поинтересовался, как прошла презентация. Я ответил, что она ещё продолжается. Затем мы приступили к делу.

— У меня для вас две хорошие новости, доктор, — сказал профессор Альба. — Во-первых, ваш знакомый... гм, если не ошибаюсь, ваш племянник по отцу через единокровную сестру, может не опасаться за свою жизнь и здоровье. Повреждения, вернее, некоторые функциональные нарушения в структуре ДНК не окажут негативного воздействия на его организм.

«Ну, спасибо! — подумал я. — Обрадовал...»

— Это первое, — между тем продолжал профессор. — А второе и, наверное, более важное для вас, это то, что обнаруженные мной функциональные нарушения не являются необратимыми.

Я облегчённо вздохнул.

— Значит, вы можете их устранить?

— Полагаю, что да. Более того, я не просто полагаю, а уверен в этом. Вот посмотрите. — Он взял электронную указку и направился к экрану, занимавшему половину стены его кабинета. Но, протянув руку к кнопке включения, вдруг замер в нерешительности. — Гм-м... Боюсь, доктор Макартур, за минувший год ваши познания в генетике, мягко говоря, не сильно приумножились.

— Это слишком мягко сказано, профессор.

— Ну что ж, — он отошёл от экрана и положил указку на стол. — В таком случае, объясню это более популярно. Наверняка в книгах вы читали, что по своей структуре молекула ДНК напоминает компьютерную программу.

— Да. Что-то такое я слышал не раз.

— Это не совсем верно. Если человеческий генотип и можно сравнивать с программой, то не с одной, а с целой операционной системой. С предельно интегрированной операционной системой, включающей комплект прикладных и служебных программ на все случаи жизни.

— Ну, в общем, — заметил я, — приблизительно так я это и представлял.