Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Так начинался финал авантюристической жизни мошенника банкира, правой руки великого магистра Личо Джелли. Но Кальви так же тесно был связан с другим человеком. Это — Бруно Тассан Дин, директор административного совета крупнейшего в Италии печатного издательства «Риццоли — Коррьере делла сера», член ложи «П-2», которого, как и многих других масонов, обвиняют в мошенничестве. Скандал был подобен землетрясению, эпицентром которого стали самые влиятельные в стране частный банк и издательство. Многие партии и по сей день охвачены паникой. Те, кто вел свою игру на деньги, полученные в банке «Амброзиано», знают, что вскоре это обнаружится. Те, кто пытался прибрать к рукам «Риццоли — Коррьере делла сера», видят, как лопнули их мечты. Те, кто надеялся на благоприятное завершение судебного расследования тайной деятельности главы «П-2» Личо Джелли и его друзей-масонов, просчитались.

В течение долгого времени Кальви не отвечал на настойчивые запросы Итальянского банка. Он конечно же не хотел выдавать тайны своих зарубежных филиалов. Он сопротивлялся до последнего, чтобы скрыть свои темные махинации, сложные финансовые операции, благодаря которым ему удавалось держаться на поверхности. Приходилось идти на обман. Но Итальянский банк все-таки предъявил Кальви счет. Практически это был своего рода приказ уничтожить всю его финансовую систему, созданную за более чем десятилетний срок правления в «Амброзиано». А чтобы управляющий спустил все на тормозах, не проконсультировавшись с другими руководителями «Амброзиано», Итальянский банк обязал Кальви собрать административный совет и представителей профсоюза служащих, дабы проинформировать их об ультиматуме. Для банкира это было равносильно бомбе с часовым механизмом, обезвредить которую было практически невозможно.

С этого момента Кальви стал слишком обременительной, неудобной для всех, легкоуязвимой фигурой. Это сразу же осознали его политические покровители. Он еще об этом не знал, но социалисты, и в особенности христианские демократы, уже считали его «хромой лошадью», которую надо срочно заменить. С их точки зрения, это необходимо сделать, чтобы создать новую, более прочную линию защиты их тайных интересов в банке. И вот в административном совете уже найден человек, готовый столкнуть его со сцены. Это Орацио Баньяско, финансист с мало кому известным прошлым, но обладающий большим весом в Швейцарии, с недавнего времени заместитель управляющего «Амброзиано». К тому же он имеет влиятельных знакомых среди политиков.

Днем 7 июня 1982 года собирается административный совет «Амброзиано». Кальви, стараясь показать свое почтительное отношение к директивам Итальянского банка, зачитывает текст ультиматума. Однако в заключение своего выступления дает понять, что следовало бы проявить особую осторожность в выполнении требований вышестоящей инстанции. Баньяско вскакивает с места — он понял, что пробил его час, — и, размахивая письмом Итальянского банка, требует от Кальви подробного отчета о положении дел в зарубежных филиалах. Более того, он хотел бы изучить интересующие его документы дома, вне стен банка. Кальви протестует: «Если хотите ознакомиться с ними, пройдите в архив, но дома — нет. Документы носят секретный характер, мы рискуем нарушить банковскую тайну». Вопрос ставится на голосование. Победу в соотношении 11 к 4 одерживает Баньяско.

Плотину прорвало. Для Кальви это конец. Он остается практически в одиночестве, потерпев поражение на всех фронтах.