Соблазн

Мне надо срочно смыть это всё с себя. Я пахну сексом! Вся эта комната пахнет сексом и «Эгоистом». От этого запаха кружится голова… Не болит. Кружится! Открываю окно, чтобы проветрить и отдышаться. Прикасаюсь пальцами к губам, сминая их. И тут же отдёргиваю! Потому что мои пальцы явно пытаются воспроизвести этот головокружительный поцелуй. Он словно мой первый. От незнакомого вкуса его губ… Мужского… Не одинаково мятного, как всегда у Бориса… а… настоящего, живого… Тело опять бесконтрольно выгибается от накатывающих ощущений! Он же засунул в мой рот язык!!! Борис никогда не делает так…

Провожу рукой по бедру. Вся скользкая и мокрая. Душ! Срочно!

Мне кажется, я никогда не смою с себя это всё… У меня на лбу будет написано! Что я падшая женщина, не контролирующая себя кошка, что я изменила своему мужу…

Застыв у окна, кладу свой горящий лоб на стекло. Слышу звук двигателя машины Бориса.

В душ я не успела! Как смотреть теперь ему в глаза?? Он же явно спросит об этом массаже. Он зациклен на своих подарках. И всегда дотошно требует, чтобы я их правильно носила, демонстрировала и использовала как можно чаще. Иначе — это неуважение к нему. Спросит и про массаж.

Истерично пытаюсь найти объяснение, почему я прогнала массажиста, и он вернул деньги — так, чтобы объехать произошедшее. Правду я сказать не могу! Вдруг муж решит потребовать объяснений или ещё что‑то… А этот Стеф… С него станется ляпнуть что‑нибудь компрометирующее обо мне!

Наговорил мне тут гадостей. А таким милым показался вначале. С мужчинами всегда так!

Я тоже, конечно… наговорила.

Так что сказать Борису? Не нахожу ни одного приличного оправдания. И решаю, что придумаю потом. А сейчас умолчу, пока меня так трясёт.

Прячу деньги в карман халата. Открываю дверь.

— Илюшка…

Один.

— А где папа?

— Поехал по делам.

С облегчением выдыхаю, присаживаясь перед сыном.

— Ты почему плакал?

— Папа сказал, что я его позорю. А я упал…

Трёт коленку.

— Мне было больно. Я заплакал.

Борис не выносит, когда Илья плачет при людях.

Обнимаю, прижимая к себе.

— Это неправда. Ты чудесный мальчик. Я тобой очень горжусь.

— Даже если я плачу, как девочка?

— Мальчики тоже плачут, когда им больно.

— И папа? — поднимает на меня удивлённые глаза.

— Папа… — вздыхаю я.

Папа у нас терминатор.

— Я не хочу эти тренировки… Я хочу гулять. Можно нам в парк?

— Пирожок… сейчас придёт Катюша. И вы поедете на шахматы. А на обратном пути немного погуляете.

Усаживаю его за стол. Вяло ковыряет тефтели на пару.

— А у меня скоро день рождения? — тоскливо.

— Скоро.

— И что будет? Как у Влады?

— Мы пока ещё не решили, — поджимаю я губы, вспоминая тот злополучный шоколадный фонтан. — А как бы ты хотел его провести?

— Я хочу в парк аттракционов. Только с тобой. И чтобы мы катались везде‑везде! А папе не сказали!

Борис запретил нам аттракционы. Необоснованная угроза жизни с его точки зрения. И отказывается идти на любые компромиссы. А хоккей с его травмоопасностью — обоснованная! И всего лишь здоровью, а не жизни. А здоровье у нас застраховано на крупные суммы. Поэтому с его точки зрения — поправимо!

И внутри меня опять начинает зреть возмущение.

Но сегодня я не готова бодаться с ним. Чувствую себя виноватой… Какой бы он ни был, он никогда не изменял мне и не давал повода беспокоиться о чистоте нашего семейного ложа.

Отдаю Илюшку Кате. Обречённо жду мужа. И через некоторое время входная дверь открывается.

— Виктория?

Выхожу…

— Почему не встречаешь? — внимательно разглядывает моё лицо.

— Голова болит, — вру я.

Не болит! Совершенно не болит эта предательница. Она покорена чуткими умелыми пальцами. Они что‑то с ней сделали. И боли больше нет.

— Не нужно было отказываться от массажиста.

— Возможно, — бормочу я.

— Я ему позвоню.

— Нет!

Одёргиваю себя от слишком бурных реакций.

— Не надо звонить. Вот… — отдаю деньги. — Он вернул. Мне не нужен массаж.

Отворачиваюсь, пряча горящее лицо. Скользя рукой по стене, иду в спальню.

— Тори, накрой стол, я голоден.

— Накрой сам, Борис, — вдруг нападают на меня апатия и безразличие. — У меня болит голова.

Чувствую спиной его ледяное возмущение.

Падаю на нашу кровать. Расслабляюсь… И меня кружит! Пальцы, голос, взгляд, запах…

— Ох, мамочка…

Глава 12 Повод

Простонав в подушку, отрываюсь от неё и бросаю взгляд на горящие в темноте часы. Пятый…

Весь мокрый от этих бесконечных порно-снов…

Третью ночь я в этом сладком, невыносимом аду. Стоит только закрыть глаза!

Второй раз за ночь иду в душ. Потому что от эрекции ломит пах. Не даёт мне спать эта Ягода. Чтоб её… Ядовитая оказалась… Похлеще мухомора одурманила.

Коты лениво поднимают морды, следя за мной с кресла. Ополоснувшись, перестилаю простыни. А потом, подумав, убираю постельное и собираю диван. Нет смысла ложиться. Утренний тестостерон всё равно не даст поспать.

На полке её фотка. В рамке.

Я идиот, да… Но что я должен был с ней сделать? Не вернуть же…

Переворачиваю изображением вниз. Не надо на меня так смотреть!