Соблазн

Тогда Бен взял ее за руку, молчаливо подбадривая. Стиви говорила о первых трудных месяцах в Нью-Йорке, об обретении Пип и Самсона, как они стали для нее семьей, которой у нее раньше никогда не было, а Забегаловка первым ее настоящим домом. Слегка упомянула про успех, который так мало значил для нее, а затем, откровенно и без утайки, не жалея себя, перешла к спускавшейся вниз спирали наркотиков и деградации, которая закончилась Бельвю. Наконец она встретилась взглядом с прекрасными глазами Бена, ища в них следы отвращения и презрения. Но не увидела, как, впрочем, и следов жалости. Лишь тепло и сочувствие, которые замечала, когда Бен говорил о людях, попавших в беду.

– Знаете, что я думаю? – сказал он мягко. – Я думаю, что вы замечательная девушка, Стиви Найт. Что вы совершали ошибки, и тяжелые, но еще я думаю – и знаю, – что у вас есть мужество учиться на них и расти. Сделать так, чтобы все ваши мучительные блуждания для чего-нибудь пригодились.

Она с сомнением покачала головой:

– Все, что я ни делала прежде, оборачивалось сплошным безобразием. У меня уже были и шансы, и друзья, и восхитительная карьера. И я все испортила. Моя подруга убила себя, а я ничего для нее не сделала…

– Вы и не могли, – решительно вмешался Бен. – Вы ведь не Господь Бог, Стиви. Вы были не в состоянии помочь вашей подруге… Вы не могли даже помочь себе. Прежде всего отвечайте за то, что случается с вами. И тогда сможете помогать и людям, которые вам не безразличны.

Но ведь я много лет не обращала на себя внимания, чуть не сказала ему Стиви. Но потом подумала, что эти ее слова прозвучат по-дурацки. Она ничего не сказала, и ее мысли вернулись в настоящее. Пора было возвращаться в Бельвю, она это понимала, покинуть уютную клинику Бена, где она казалась себе маленькой девочкой, расстаться с его заботой, которую он так щедро дарил ей, и возвращаться к реальности. Пора становиться взрослой.

Будто угадав ее мысли, он сказал:

– Санитарная машина приедет сегодня днем. Я буду навещать вас каждый день, но и вы должны мне помогать. Вы живучая натура, Стиви Найт, но мне хочется, чтобы вы сделали что-то большее, чем это. Просто выжить – еще ничего не значит. Мне хочется, чтобы вы начали снова жить.

– В Бельвю? – спросила она едко. – Это мне не по силам, Бен.

– Даже в Бельвю. Знаете, Стиви, я вовсе не претендую на то, что знаю все на свете, однако видел, как люди делают чудеса. Когда я был ординатором в хирургии, один из лечащих терапевтов привел к нам на обследование и диагностическую операцию старика, немецкого сапожника, иммигранта, почти не говорившего по-английски. Выяснилось, что весь желудок у пациента поражен раком, так что хирург просто зашил его, и все. Я присутствовал при том, как он вручал старику его смертный приговор. Однако сапожник не принял его, Стиви, он не принял свой смертный приговор, хоть он и был сделан врачом, долго учившимся и довольно знаменитым к тому времени. Не буду вам говорить, что мужество старика буквально сбило меня с ног. Я просто восхищался им, и мое сердце просто разрывалось от жалости, что он сражается в битве, которую невозможно выиграть.

– Он умер?… – спросила Стиви.

– Об этом я продолжал спрашивать этого врача каждую неделю. Тот уже решил, что я идиот, раз не могу поверить в очевидные вещи. Я снова спросил в конце своей практики. «Послушай, Хокинс, – сказал тот. – Мистер Гофман скорее всего уже умер и похоронен. Так что позаботься лучше о пациентах, которым еще можно помочь». И я не мог не согласиться, что он прав… А старый сапожник, видимо, обратился к другому доктору. И мне хотелось надеяться, что ему повезло и что его последние дни были не слишком мучительными для него…

Стиви вся напряглась, ожидая продолжения рассказа.

Бен улыбнулся.

– Я уже стал специализироваться на пластической хирургии, когда столкнулся со своим бывшим ментором. Увидев меня, он как-то засуетился, а потом спросил, помню ли я такого мистера Гофмана. Как же мог я его забыть! «Случилась невероятнейшая вещь, черт побери, – сказал он. – Старик пришел ко мне на прием и потребовал сделать повторное обследование. К тому времени он уже прожил в три раза больше того срока, который я ему предсказал, и я проверил его. Никакого следа рака, Бен, ни малейшего». Мой наставник не хотел называть это чудом… Он не был верующим, как и я. Но я подумал, если Гофман смог вылечить свое смертельно больное тело без нашей помощи, так почему же люди не могут излечивать и невидимые глазом раны?

– Я поняла, почему вы рассказали мне эту историю, Бен, но ведь я не мистер Гофман. Я просто… не знаю, с чего начинать.

– Начните с того, что у вас в душе, Стиви. Используйте то время, что вы еще будете в Бельвю, для медитации.

– Это что, как «Хара Кришна»? – рассмеялась она.