Соблазн

– Но ведь сейчас ты здесь, Стоун, – самодовольно промурлыкала Франческа. – Может быть, ты просто лицемер и ханжа – а это еще хуже, чем все мы, потому что мы знаем про себя все и миримся с этим. Полагаю, что мы можем официально объявить наше свидание законченным. Ты не мой тип мужчины.

Ли придержал язык, хотя ему так легко было сказать в ответ какую-нибудь гадость, и Франческа повернулась и исчезла в толпе.

И вот теперь он мог уходить. Но все же задержался на секунду, думая о девушке, которую на его глазах так унизили, а затем утащили прочь. Образ Стиви Найт, накачанной наркотиками и потерянной, не оставлял его в покое. В этом личике с острым подбородком что-то говорило о невинности, забытой, но не потерянной. Спасти ее – прямо сейчас…

Но потом он остановил себя. Не вмешивайся, Стоун. Если ей нравится быть у Самсона гейшей-наркоманкой, то это тебя не касается. Он стал оглядываться по сторонам, ища глазами парня, который взял у него пальто. Не найдя его, Ли направился в дальнюю часть Забегаловки. Он приоткрыл первую попавшуюся дверь – это оказалась огромная ванная, разукрашенная по стенам рисунками, разумеется сексуального характера. Внутри, в ванне с бурлящим водоворотом сидели две обнаженных молодых женщины и курили марихуану, их головы были отброшены назад, на край ванны, с видом удовольствия и покоя. Ли ничего не ответил на их хихиканье и приглашение присоединиться и закрыл дверь.

Следующая дверь, которую он открыл, оказалась кладовой. Величиной с небольшой бальный зал, она была наполнена стойками с одеждой и мехами, полками, на которых виднелись коробки, обувь, шляпы. Ему подумалось, что Франческа была права в одном – Самсон и его приятели действительно, казалось, любили играть в переодевание.

При скудном свете, который просачивался из коридора, Ли шарил вокруг, пока не нашел свое пальто. Он повернулся, чтобы уходить, затем остановился, потому что его внимание привлекло тихое шуршанье, словно тут где-то спрятался маленький зверек. Он осмотрел пол, но все, что он мог заметить, это охапку тряпья в углу. Он подошел поближе и внезапно увидел, что это девушка, Стиви Найт, голая, если не считать чулок и туфелек, а ее глаза газели были открытыми и пустыми.

В какой-то ужасный миг он подумал, что она умерла. Он прикоснулся к ее руке. Она оказалась холодной как лед. Он наклонил голову поближе к ее лицу, чтобы посмотреть, дышит ли она. Ее глаза открылись на миг, панически закатились, затем веки снова опустились. Ли набросил на нее свое пальто и стал растирать ей руки.

Она издала звук, напоминающий детский стон. Ли снова посмотрел на ее лицо. Густая косметика размазалась, в углу глаз повисли накладные ресницы; она казалась ребенком, добравшимся до косметики матери. Где же, черт возьми, ее родители? – сердито подумал он. Неужели никого не волнует, что она проводит здесь ночи с наркоманами и дегенератами, что при такой жизни она умрет через несколько лет?

Ли стоял неподвижно, словно прирос к полу; внутри него шло сражение, в котором здравый смысл проигрывал. Милая Стиви Найт была ему совершенно чужой, и все-таки она притягивала его, словно магнит.

Тяжело вздохнув, он поставил ее на ноги – она оказалась такой легонькой, что у него болезненно защемило сердце, а затем, завернув в пальто, потащил из Забегаловки. Никто не пытался его остановить; вероятно, никто и не заметил этого.

– Поехали, – сказал он шоферу, удобно устроив девушку в ожидавшей его машине. Он не имел ни малейшего представления, что ему делать с незнакомкой, которую он спас. Когда автомобиль стал удаляться от Мерсер-стрит, Ли подоткнул вокруг нее пальто и поднял воротник, чтобы ей не было холодно. Она приоткрыла глаза и обвила его руками за шею, притягивая к себе. На какой-то миг Ли отозвался на прикосновение мягких и нежных рук, на сладость ее духов, а затем резко отпрянул назад, сердясь на себя за свою слабость, сердясь на этого ребенка, что сидела рядом с ним за… за ее податливость.

– Если ты не хочешь повозиться со мной, тогда куда же мы едем? – спросила она, и ее слова звучали невнятно, а выражение лица казалось недоумевающим и совсем детским.

Гнев Ли перешел в жалость.

– Я увез тебя не для того, чтобы злоупотреблять твоей беззащитностью, – мягко сказал он, немедленно почувствовав, как нелепо и неуклюже он это произнес, на какой-то старомодный манер. – Ты и так всего достаточно повидала, – проворчал он. – Я думал… Я думал, что тебе не помешает хорошая чашка крепкого кофе.

– Кофе? – повторила она. – Конечно… почему бы и нет? – И через секунду она уже спала.

– Ну, и что же дальше? – спросил сам себя Ли, задумчиво глядя на девушку. Она была не в состоянии отправляться куда-нибудь в город, а он не имел ни малейшего представления, где она живет – или с кем, например. Что ей было действительно нужно, так это привести себя в порядок, вычистить наркотики из своего организма и после этого хорошенько подумать, как жить дальше.