Соблазн

– Руки, доктор, – вновь предупредила я.

– И это тоже – не театр, – сказал он, не обращая на меня внимания, и нажал на ручку маленького ящика справа от себя. Извлеченный оттуда пистолет был гораздо больше моего, хотя, наверное, убивал на этом расстоянии так же надежно. – Ты не будешь в меня стрелять. Ты меня любишь. Но я знаю цену собственному достоинству…

Когда он направил пистолет себе в рот, я сделала Занавес.

Маска Занавеса очень эффективна в тех случаях, когда нужно остановить насильственные действия филиков Добычи или Наживки. Ее суть – резкие контрасты между жестами и голосом, которые должны быть разнонаправлены, а потом нужно блокировать и то и другое, как будто упал занавес. Я ожидала подобной реакции, и мой наряд – черная блузка, белые брюки, черные сапоги – был тщательно подобран. По Женсу, ключи к этой технике представлены в пьесе «Два знатных родича» – в той борьбе, которую герои ведут за женщину. И то, что Шекспир закончил творческую жизнь, оставив нам ключи к маске Занавеса, казалось Женсу очень удачной метафорой.

Я развела руки, потом соединила, вытянулась вверх, издала низкий стон и сплела пальцы перед лицом, закрыв его. Все очень просто. Валье, задрожав, попятился. Когда я протянула руку, он вложил в нее свой пистолет. Он все еще находился под воздействием Занавеса, когда я услышала испуганный возглас его секретарши и дверь кабинета распахнулась, впуская толпу полицейских. Марио Валье дал надеть на себя наручники, все еще не сводя с меня взгляда.

– Это были твои истинные чувства, Диана… – зашептал он. – Врала ты мне только сегодня, когда пришла сказать о своем решении, но ведь ты использовала настоящие чувства, чтобы обмануть меня… Ты хоть понимаешь это, Диана?.. Вся твоя разнесчастная жизнь – сплошной театр… Что остается от тебя самой, когда кончается представление? Ты любишь меня, я знаю… Ты не притворялась. Почему ты так со мной поступила?

Думаю, я нашла бы что сказать в ответ. Например, что решение, которое так тяжело принималось, не является и никогда не было выбором между Мигелем и им. Я выбирала между тем, продолжу ли я свою работу или оставлю ее, как намеревалась сделать сначала. Я могла сказать ему, что решила продолжить и что, когда Мигель поправится, постараюсь жить вместе с ним, оставаясь тем, чем являюсь, чем всегда была, как бы я себя за это ни ненавидела. Я не гожусь ни для чего иного и никогда не годилась. Я никогда не бредила, как Женс или Марио Валье, ни театром, ни достоинством. Не лелеяла веру в то, что во мне нуждается мир. Для меня это всего лишь вопрос о том, принимаю ли я свою судьбу, буду ли верной тому, что действительно доставляет мне удовольствие, стану ли обманывать себя.

Я могла сказать ему столько всего… но сказала только:

– Потому что я – наживка.

Полиция заполнила помещение, прибыли также и эксперты-токсикологи. Валье не представлял никакой опасности, в том числе и для себя самого: он все еще был под воздействием маски. Теперь наступал черед судей и адвокатов. Моя работа закончена.

Я повернулась и сошла со сцены, оставив Валье там, под Занавесом.

Комментарии автора

Существуют явления более значительные, чем они сами, явления гораздо более масштабные, они практически бесконечны, и Шекспир – одно из них. О нем невозможно ни написать, ни придумать ничего нового. И тем не менее, когда я собирал материал о любимом авторе для этого романа (каждая глава которого, нужно сказать, посвящена одному из его творений в связи с какой-то филией или маской), то, кроме многократного обращения к не знающему себе равных великолепному Арденовскому изданию его театральных произведений на английском языке (постоянно сожалея об отсутствии аналогичного полного издания Шекспира на современном испанском), мне довелось прочесть не одну дюжину книг, авторы которых пытаются сказать о Шекспире что-то новое. Из этих работ хочется выделить три: «Шекспир. Изобретение человека» Гарольда Блума (думаю, что в издательстве «Анаграма» выходил ее перевод на испанский) – провокационное чтение для шекспироманов, «Игра теней» Клэр Эсквит – оригинальная фантазия (?) о тайном значении шекспировских произведений, и «Шекспир и современная культура» Марджори Гарбер[69] – как и гласит название, гимн «моде» на Шекспира.