Соблазн и закуски (ЛП)

– Даже не знаю. А тебе не влетит за нее? – серьезно проговорил Дрю. Было умилительно

наблюдать, как он беспокоится о том, чтобы у Гэвина не было неприятностей.

– Свинья упала в грязь, перешла через дорогу и залезла на крышу! – прокричал Гэвин и

немедленно захихикал над своей «грязной шуткой»31.

Все, кроме Дрю, отдали должное попытке Гэвина пошутить и вежливо посмеялись.

– Чувак, это было совсем не смешно, – сказал с совершенно непроницаемым лицом Дрю.

– Хочешь получить? – закричал Гэвин, потрясая в воздухе своим маленьким кулачком.

– Ну все, достаточно. Гэвин, иди надевай пижаму, а я скоро приду и почитаю тебе сказку, –

сказала ему Клэр.

Гэвин соскочил со стула и, напоследок бросив на Дрю еще один угрожающий взгляд, убежал

в свою комнату. И пять пар глаз устремились на Дрю.

– Что? – удивился он. – Я не понял, что в этой шутке смешного?

– Ладно, Клэр, – сказала Лиз, отворачиваясь от Дрю – вероятно, чтобы избежать соблазна

придушить его. – Пришло время для настоящего шоу. Расскажи нам, что у тебя есть, – Она указала

на расставленные на столе подносы.

31 Прим. пер.: Имеется в виду известная шутка: «Хочешь грязную шутку? Свинья упала в грязь. Хочешь

чистую шутку? Свинья приняла ванну».

84

LOVEINBOOKS

Клэр пошла вдоль стола, называя все свои сладости. Печенье с сюрпризом, домашние

«черепашки», «каштаны» из белого шоколада, глазированные молочным и белым шоколадом чипсы,

крендельки, орешки, изюм, воздушный рис, бекон, а также клюквенные плюшки, которые Дрю

упорно называл «клюквенными шлюшками».

Все было просто потрясающим, и я испугался, что мы впадем в сахарную кому, если начнем

это пробовать. Пока мы взирали на сладости, а Клэр краснела от комплиментов, Дженни кружила

вокруг стола и щелкала фотоаппаратом.

– Клэр, снимки вышли отличные. Предлагаю на обложке брошюры обделить все, что

покрыто глазурью, – сказала она.

– Ты имела в виду «выделить»? – спросил Джим.

– Я так и сказала, – ответила она. – Обделить.

– Клэр, можно мне пойти с тобой, когда ты будешь укладывать Гэвина спать? – спросил я в

надежде отвлечь внимание от словесных странностей Дженни.

Она просияла, а я порадовался своей предусмотрительности.

Оставив гостей убирать со стола, мы ушли в комнату Гэвина и нашли его спящим в коробке

с игрушками. Едва увидев его, я рассмеялся.

– Не смейся, – шепнула она с улыбкой. – Он засыпал в местах посмешнее. У меня есть целый

альбом с фотографиями, где он спит на диване, свернувшись как кошка, на обеденном столе – то

сидя, то лицом вниз, – под елкой в груде игрушек, в шкафу, на унитазе… причем, он провалился

внутрь, но так и остался спать. Он как лошадь. Может спать чуть ли не стоя. Джим придумал ему

индейское имя – Вождь Сплюгдепопало, а Лиз называет его Капитан Нарколепсия.

Она бесшумно подошла к нему, легко подняла его маленькое тельце на руки и, поцеловав в

лоб, понесла к кровати, а я, стоя у дверного косяка, старался подавить приступ девчачьей

сентиментальности, потому что было ужасно мило наблюдать за тем, как она ухаживает за нашим

сыном. Клэр накрыла его одеялом, погладила по голове и еще раз поцеловала, после чего вернулась

ко мне.

– Ну что, мистер Эллис, сильно вас испугала вся это домашняя родительская хренотень? –

спросила она.

На ее лице играла улыбка, когда она встала напротив, но я видел, что веселость ее

напускная, и на самом деле она жутко нервничает на тему того, как я со всем этим справляюсь. Я

взглянул через ее плечо на малыша, спящего у себя в кроватке, и мое сердце забилось быстрее. У

меня возникло отчетливое желание схватить его в охапку, прижать к себе и никогда больше не

отпускать, защитить его от всего плохого и укрыть от всего страшного, вроде призраков или

клоунов.

Черт. Клоуны это пипец как страшно.

Я перевел взгляд на стоящую напротив невероятную женщину и понял, что к ней чувствую

то же самое.

– Я ненавижу клоунов и не хочу, чтобы до тебя добрались призраки, – выпалил я.

Она рассмеялась и ласково потрепала меня по щеке. Отвечать на вопросы в лоб у меня

всегда получалось отстойно. И она, и Гэвин были дороги мне. Я хотел заверить ее, что никуда

больше не денусь, но почему, блин, почему мне так сложно было это сказать?

– Я не это имел в виду. В смысле, да, я ненавижу клоунов. Обычно ими наряжаются тупые,

страшные мужики, которым надо запретить надевать длинноносые ботинки и что угодно в горошек.

Господи, да заткнись со своими клоунами!

Только я открыл рот, чтобы засунуть огромную клоунскую туфлю еще глубже, как Клэр

накрыла мои губы ладонью.

– Это нормально. То, что ты испугался. Поверь, я ни в чем тебя не виню, – промолвила она

тихо. – Ты был одинок и свободен, а потом вдруг – раз, и у тебя появилась семья.