Соблазн на всю ночь

— Сегодняшнее утро я провел с миссис Неббетт, как ты и хотел. В прошлом месяце финансы ее мужа претерпели заметное изменение. Он сказал ей, что выиграл крупную сумму в карты в «Уайтсе». Я установил, что Неббетт приносил домой секретную дипломатическую корреспонденцию и, теперь это совершенно очевидно, делился информацией с Востриковой.

— Коррес… — прошептал лорд Хокстон. Его веки опустились. Потом снова слегка приподнялись. — Какого… характера?

— В самом деле, сэр, это может подождать. — «Черт возьми!» — выругался про себя Тристан. Даже свой последний вздох его отец собирался посвятить Англии.

— Какого… характера? — прохрипел Хокстон.

Тристан закрыл глаза и сглотнул.

— Это письма из Уайтхолла, адресованные нашему человеку в Варшаве. По крайней мере именно такой вывод можно сделать на основании найденных у него в столе записей, — сказал он. — Русские пытаются заручиться поддержкой англичан и хотят видеть их на своей стороне, если война все-таки начнется.

— Чертов… негодяй… хитрец… — По телу Хокстона пробежала дрожь. — Я доверял… Неббетту…

Теперь наконец Тристан понял, почему отец вовлек его в это дело. Хокстон, с присущим ему безошибочным чутьем, догадался, что в кругу самых близких его соратников завелся предатель. Поэтому ему нужен был человек, не имеющий контактов ни с кем из его помощников и которому можно было бы полностью довериться. Лордом Хокстоном руководил трезвый и холодный расчет, и он, Тристан, стал лишь орудием отца в его политический борьбе. Орудием мести. Тристан пошел на это не потому, что хотел заработать деньги, а лишь потому, что считал своим долгом выполнить просьбу отца. И Хокстон знал это.

Отец снова попытался заговорить, но вместо слов слышалось лишь глухое клокотанье.

— Не нужно, сэр. — Тристан чуть сильнее сжал руку отца. — В этом нет необходимости. Вы должны немного отдохнуть.

Хокстон с усилием судорожно втянул в себя воздух.

— Ты… остановишь это, — прошептал он. — Обещай… остановить ее… Всех их… Обещай.

— Да, сэр. — Тристан склонил голову. — Я сделаю все, что в моих силах.

Услышав это, лорд Хокстон мгновенно расслабился, его рука выскользнула из ладоней Тристана.

Снова послышались булькающие хрипы в горле. Но глаза лорда Хокстона все еще оставались приоткрыты. Было видно, как под одеялом напряглись его ноги. Казалось, они, да и вся фигура отца, были отлиты из свинца. Его сердце тоже было из свинца. Вздохнув, Тристан вышел в коридор и снова пригласил зайти в комнату Пембертона и врача. Пембертон сразу принялся развязывать тесемки ночной рубашки на груди лорда Хокстона, а Глокнер достал стетоскоп.

Приставив деревянную трубочку к груди лорда Хокстона, Глокнер замер и стал слушать сердце.

— Бьется, но очень слабо, — сообщил он. — Он не дотянет до утра. Прошу прощения, милорд.

Тристан снова опустился в кресло. Он останется с отцом до самого конца.

Где-то в середине ночи в горле лорда Хокстона снова началось клокотанье, но теперь оно стало громче и резче. Когда ему измерили пульс, то оказалось, что он сделался необычайно быстрым и едва прослушивался. Потом появились перебои. В три часа сердце лорда Хокстона остановилось. Хотя Тристан ожидал этого и знал, что так и должно было все произойти, его внезапно накрыла волна отчаяния. Он испытал шок. Вскочив с кресла, он наклонился к кровати и мысленно стал молиться, чтобы Господь отсрочил час смерти его отца.

— Ну же, дыши, прошу тебя, — шептал он. — Еще немного… Еще хотя бы раз… Прошу тебя.

Тристан не мог отпустить отца вот так. Они так и не стали близкими людьми, хотя он, Тристан, добивался всю жизнь именно этого. Именно этой близости, признания, любви отца. И вот он ушел, не оставив больше сыну ни единого шанса. Отчаяние Тристана было безмерным, что-либо изменить уже не представлялось возможным. Лорд Хокстон перестал дышать.

— Мне очень жаль. — Доктор положил свою тяжелую ладонь Тристану на плечо. Пембертон достал из кармана носовой платок, вытер глаза и тихо, деликатно вздохнул.

Тристан подошел к изголовью кровати, опустил отцу веки, аккуратно завязал тесемки на его груди. Затем, обернувшись к дворецкому, сказал:

— Теперь мне нужно идти. Но ты, Пембертон, должен сделать ради него еще одну вещь.

— Да, милорд. Только прикажите.

Тристан окинул взглядом Пембертона, потом доктора.

— Не пускайте никого в дом, — сказал Тристан. — И не сообщайте пока никому о его смерти. Даже людям из министерства иностранных дел. Просто говорите, что лорд Хокстон очень плохо себя чувствует и никого не может принять. Поверьте мне, лорд Хокстон именно это попросил бы вас сделать.

— Хорошо, как прикажете, милорд, — не слишком уверенно проговорил дворецкий.

Тристан положил руку на плечо Пембертона.

— У меня есть одно дело, которое отец просил меня закончить, Пембертон, — тихо сказал он. — Но мне нужно на это немного времени. Все пойдет быстрее и проще, если о смерти отца пока никто не будет знать.