Соблазн на всю ночь

Тристан задумчиво смотрел на нее, и она уже пожалела, что задала ему этот вопрос.

— Федра, кто это был? — наконец прошептал он. — Можешь сказать мне?

Она повернулась к Тристану, заглянула в его темные, магнетические глаза, потом ее взгляд скользнул по его полным чувственным губам.

— Я понимаю… Тебе хочется знать, кто был моим первым любовником. — Федра с трудом выговорила слово «любовник», от него веяло холодом.

Тристан прижал ее руку к своей щеке.

— В конце концов, для меня это не имеет значения, Фе.

Она с упреком посмотрела на него.

— Ты говоришь неправду, Тристан, — пробормотала она. — Но я доверяю тебе. Правда. Возможно, это глупо, но я действительно думаю, что ты поймешь.

— Не говори загадками, Фе.

Федра на мгновение задумалась. Если Тристан захочет разрушить ее жизнь, то у него уже есть для этого масса возможностей.

— Его звали Эдвард, — заговорила она, глядя на Тристана. — Я не стану называть тебе его фамилию, так как все это дела давно минувших дней.

Он провел рукой по прядке волос, прилипшей к ее виску.

Федра продолжила:

— Я рассказываю тебе свою историю не потому, что ты попросил меня об этом, а потому, что мне самой хотелось рассказать тебе. Ты говорил, Тристан, что я не доверяю себе. И, возможно, так оно и есть.

— Хорошо. Продолжай. — Он сжал ее руку.

Федра кивнула, закрыла глаза и заставила себя вернуться в прошлое. Тот год запечатлелся в ее памяти так же хорошо, как выгравированная на надгробном камне надпись.

— Эдвард приехал в Брайервуд на лето. Он был знакомым Тони по Оксфорду.

— Значит, ты хорошо знала его?

— Нет, но я нашла его очень привлекательным, — призналась Федра. — Надо сказать, что я была странной девочкой. Я скучала и предпочитала книги обществу людей. Тони и Эдвард с такой страстью говорили о вещах, которые меня интересовали, — об истории, философии, о политике. И их разговоры были так не похожи на то, чем жили мама и Фиби.

— Таким образом, ты влюбилась. — Тристан мягко улыбнулся.

Она влюбилась? Нет, теперь Федра не была уверена в этом.

— Я увлеклась им. Глупые юные девушки часто увлекаются красивыми блондинами, — сказала она. — Боюсь, я читала слишком много поэзии. А его внимание льстило мне. К тому же мама и Тони одобрительно относились к нашему общению.

— Возможно, твоя мать надеялась, что он сделает тебе предложение?

Федра отвела глаза.

— Возможно.

— А потом он перестал за тобой ухаживать? — Тристан старался как можно деликатнее приблизиться к сути проблемы. — Мне очень жаль, Фе. Думаю, он был просто дураком. Самая банальная история, как это ни прискорбно.

— Не совсем так. — Она закрыла глаза. — Тони уехал в Лондон, у него были какие-то дела в палате общин. А я вдруг обнаружила, что беременна. Что у меня будет ребенок.

Тристан осторожно прикоснулся пальцами к ее лицу.

— Фе, Тони на два года старше меня. — По голосу Тристана Федра поняла, что ему в голову пришла какая-то идея. — И он уже тогда принимал активное участие в работе палаты общин. Так сколько же… сколько же лет было тебе?

— Пятнадцать, — шепотом ответила она. — Мне тогда только что исполнилось пятнадцать.

Тристан сел в кровати и повернулся в ее сторону.

— А он был уже взрослым мужчиной. — Он провел ладонью по ее щеке. — Бедная девочка!

Федра натянуто улыбнулась.

— Эдвард не был мужчиной, — усмехнулась она. — Он был мелкой душонкой в ладно скроенном костюме. Многие вещи я даже не сразу поняла. Я была слишком наивной, Тристан. Сначала я даже не поняла, что именно сделал он со мной. И чего я лишилась.

— Фе. — Он прижал к ее щекам обе свои ладони и вдруг почувствовал, что она начала сильно дрожать. — Фе, дорогая, он заставил тебя сделать это?

— Нет, — она покачала головой, — я сама позволила ему это. Потому что влюбилась в него. По крайней мере мне так тогда казалось. Отца я к тому времени уже лишилась, Стефан жил в Лондоне, а я… я чувствовала себя очень одиноко, и мне хотелось, чтобы кто-то был рядом со мной.

— Господи! — воскликнул Тристан.

Вздохнув, Федра продолжила:

— Однажды ночью он пробрался ко мне в комнату и сказал, что если я люблю его, то должна это доказать. Я позволила ему сделать то, что он хотел. Он сделал это несколько раз. И… я тоже хотела этого. Я думала, что я хочу этого. Хочу его по крайней мере. Ведь это же не насилие?

— Нет, — процедил он сквозь зубы. — Это просто ягненка оставили рядом с голодным волком. А сколько лет было негодяю?

— Двадцать три, — призналась она.

По лицу Тристана прошла судорога отвращения. Он быстро провел рукой по волосам.

— Вероятно, у твоей матери случился сердечный приступ.

Федра взяла Тристана за руку.

— Мама ничего не знает, — прошептала она. — И ей нельзя говорить об этом. Она никогда ничего не должна узнать.

— Прости, — сухо проговорил он, — но как могло случиться, что она не знает?

— Потому что я ничего не рассказала ей. — Федра вздохнула. — Я была до такой степени глупа, что даже не понимала, что со мной происходило. В конце концов моя гувернантка заметила, что я начала поправляться и округляться.

— И что она сделала?