Соблазн. Воронограй

Старец вздохнул с облегчением.

— Беги за ними, князь, зазябли небось малыши в башне! — забеспокоился опять старик.

— А все ли уехали из монастыря, отче? Что-то я не видал князя Ивана…

— Он раньше всех уехал! — махнул рукой старец. — Я сам видал… Да вот сейчас Григория пошлём разузнать всё…

Келейник обегал весь монастырь и, запыхавшись, вернулся назад.

— Все уехали — как есть все! — донёс он. — Никого чужих не осталось…

Князь Семён вместе с Григорием отправился к башне за мальчиками.

Бедные дети сильно промёрзли в холодной башне. На обоих были лёгкие тулупчики, в которых они утром вышли в церковь… А к вечеру порядочно заморозило…

В тёплой келье настоятеля мальчики согрелись и жадно набросились на еду.

— Кушайте, ребятки, кушайте, мои милые! — любовно говорил старец со слезами на глазах, гладя по голове то одного, то другого…

Маленький Юрий, согревшись и утолив голод, заснул тут же на голой лавке…

Иван сидел задумчивый и слушал, о чём говорили между собою князь Семён и отец игумен…

— Оставлять их здесь и думать нельзя! — говорил Ряполовский, шагая по келье. — Коли не сегодня хватится князь Дмитрий, так завтра! А хватится — и назад сам прискачет!.. Всё здесь вверх дном перевернёт, а ребят отыщет!..

— Это ты правду говоришь, князь! — согласился с ним игумен. — Я того и не помыслил сразу… Уезжать вам скорей надо!.. Я с тобой служку Григория отпущу — пригодится в дороге… Только куда вы побежите?!

— К брату Ивану, в Боярово… А там что Бог даст! — задумчиво ответил Ряполовский.

Сам он не имел удела, а поместье его было под Москвой…

Значит, туда и думать нечего было отправляться. Шемякина да Можайского челядь завтра же, наверно, там побывает! Князь Дмитрий небось не забудет, что он, князь Семён, верный друг и сторонник Василия!..

— Ну, дай вам Бог в добрый час! — благословил его старец.

Через некоторое время к келье настоятеля подъехала крытая повозка, запряжённая парой монастырских лошадей.

В келье игумен и князь Семён собственноручно одели мальчиков.

Юрий никак не мог проснуться, и его пришлось сонного на руках снести в повозку…

Путники уселись.

— Ну, благослови вас Бог! — произнёс настоятель, осеняя повозку крёстным знамением…

Григорий пустил лошадей…

Через двое суток князь Семён благополучно привёз маленьких княжичей в поместье брата, князя Ивана Ряполовского…

Туда уже дошли вести о том, что творилось в Москве.

Князь Иван, как и брат, был сторонником великого князя Василия и дорожил его дружбой…

И в несчастье он был верен, один из немногих, своему государю…

Оставаться у князя Ивана было тоже опасно: Дмитрий, наверное, и его не забудет своими милостями…

Маленькие княжичи представляли серьёзную опасность для Дмитрия…

Чтоб устранить эту опасность, он мог решиться на всё…

Если же он придёт с войском — что сделает против него князь Иван?

Княжичей придётся отдать, да и самих не пощадит Шемяка…

Долго думали братья, где им схоронить Васильевых наследников…

— Поедем в Муром, там нас не выдадут! — решил наконец старший брат. — А коли туда придёт Шемяка с войском, авось как-никак отсидимся!

Ночью с толпою верных слуг князья подъехали к стенам Мурома…

Горожане охотно впустили гостей в город. Когда же муромцы узнали, кого привезли они с собой, то решили защищать княжичей до последней капли крови…

Муромцы заперлись в городе…

На стенах и по башням, как в былые дни опасности, появились караульные. Они зорко осматривали Московскую дорогу…

Но оттуда пока ничего не было видно.

Посмотрим же, что происходит в самой Москве с тех пор, как мы её оставили.

Благодаря стараниям Лукина москвичи скрепя сердце пока что примирились со своим новым князем.

На просторном дворе Шемяки два дня шло дикое пьянство.

Озверелая голытьба гуляла вовсю.

Князю Дмитрию то и дело орали «славу» и расхваливали его спьяну что было силы; великого князя Василия с пьяных глаз бранили что было мочи…

Княжеская челядь только посмеивалась, слушая такие речи, и пьянствовала вместе с тороватыми на похвалы гостями…

Степенные, солидные бояре и боярские дети роптали.

Громко, впрочем, никто не решался высказывать своего осуждения Шемяке и его сторонникам…

Да и опасно было: челяди Шемяки да Старкова вполне достаточно было, чтобы разнести все боярские дворы…

Вечером 15 февраля по дороге от Троицы подъезжал к Москве поезд великого князя Дмитрия Юрьевича…

Вслед за толпой конников ехал государь.

Государевы санники, убранные дорогими перьями, в сбруе, сверкавшей золотом и каменьями, шли, весело звеня цепочками и колокольчиками…

В санях, в богатой шубе, в высокой собольей шапке с дорогой алмазной запоной, ехал великий князь.

Сзади государевых саней тащились убогие розвальни, перевязанные во многих местах верёвками и лыком…

Тощая деревенская кляча, понурив голову, еле переступая своими кривыми ногами, тащила розвальни…

В них сидел князь Василий, теперь младший брат и слуга Дмитрия…

Позади саней Василия тянулись ещё три такие же клячи. Они везли его бояр…

На Василия было жалко и страшно смотреть.

И без того болезненное его лицо осунулось ещё более, осунулось и почернело…