Соблазнение без правил

— Я лучше покончу с собой, чем сделаю ей больно. Поэтому мне нужно держать ее подальше.

— Драматично, но это и есть ответ на вопрос. — Винченцио говорил абсолютно беспристрастно. — Ты боишься, Рафаэль. И используешь отца как оправдание. Я понимаю это. Но ты должен думать не только о себе. Разве она не заслуживает любви?

Кусок льда вокруг его сердца начал постепенно медленно таять.

Лия, которая сидит в кресле с виски и сигарой. Лия, которая с блеском в глазах спорит с ним. Лия, страстная и любящая, в его руках. Лия, которая смотрит на него и словно говорит: «Я люблю тебя, Рафаэль».

Кто его вообще любил? Не отец. Не мать.

Лия, которая смотрит на фото, где они с мамой обнимаются: «Должно быть, она любила тебя…»

«Если ты так плох, почему она улыбается?»

«Ты был невинным ребенком. А она был ранена…»

Его сердце сжалось и задрожало.

— Да, — хрипло сказал он. — Заслуживает.

— Тогда перестань ставить себя и свои страхи на первое место и подумай о ней, — заключил Винченцио.

Так вот что он делал? Всего лишь? Просто страх?

Страх, что он на самом деле так же плох, как отец. Страх, что он ядовитый. Страх, что в нем не было ничего, кроме недостатков, что он недостоин любви.

Вот только… Лия любит его. Лия любила его все эти годы.

Она не боялась его. Никогда не боялась. Ни ярости, ни страсти, ни жестокости или силы внутри его. Нет, она просто сравнивала его с собой. Они одинаковые, верно?

«Ты ее любишь».

Теперь он это чувствовал, огонь любви воспылал, растопил лед. Согрел его душу полностью.

В нем не было ничего токсичного, ничего ядовитого. Он чувствовал… чистоту.

Он не был уверен, но… может, если она не боится, то ему тоже не стоит? Может, если он поверит в ее силу и храбрость, то сможет поверить и в себя?

— Рафаэль? — спросил Винченцио. — Ты все еще здесь?

— Я перезвоню, — прорычал Рафаэль в трубку. — Мне нужно организовать свадьбу.

Глава 11

Лия проснулась от яркого солнечного света. Мир за окном был ослепительно-белым, повсюду лежал снег, но метель прошла.

Снег окутал гору, тяжело лежал на деревьях и, вероятно, покрыл все дороги, но было достаточно ясно для полета на вертолете, потому что она могла слышать звук моторов за деревьями.

Вторгается реальный мир.

Рафаэль улетает.

На глазах выступили слезы, и ей захотелось отвернуться и уткнуться лицом в подушку, боль в груди наполняла весь мир.

Что-то внутри ее сломалось, и она знала, что это уже ничего не исправит.

Ее сердце разбито. Оно никогда не станет целым снова.

В этот момент дверь в спальню открылась, и вошла Констанция, в руках она держала что-то белое.

— Что это? — моргнула Лия.

Горничная положила перед ней платье с отделкой из белого шелковистого меха.

— Для вас, — сказала она. — У вас всего пятнадцать минут.

— Пятнадцать минут? — непонимающе повторила Лия. — На что?

— Нет времени объяснять. — Горничная подозвала ее к себе. — Давайте, я помогу с пуговицами.

Лия не хотела. Однако, очевидно, Констанция не уйдет, поэтому она неохотно поднялась с кровати.

— Можете принять душ, — сказала горничная. — Но быстро.

Пять минут спустя, чистая, но не менее озадаченная, Лия поняла, что на ней застегивают платье. Оно было из белого шелка, с объемными юбками и идеально подчеркивало ее маленький животик. С длинными рукавами и глубоким \/-образным вырезом.

Затем Констанция застегнула пуговицы, накинула на плечи Лии белый меховой плащ и дала ей пару белых сапог, чтобы она обулась.

— Это?… — начала Лия, но тут же вздрогнула.

— Следуйте за мной. — Констанция просто повернулась к двери.

И Лия последовала, будто в тумане, не понимая, что происходит, хотя часть ее уже знала. Какая-то ее часть понимала, что платье свадебное.

Но она не хотела об этом думать, не хотела надеяться, поэтому спускалась по лестнице за Констанцией в гостиную, где уже были открыты двери на террасу.

Прохладный ветер врывался в открытую дверь, а терраса сверкала в лучах зимнего солнца.

Оно светило на мужчину, который стоял и ждал ее у парапета.

Он был в черном костюме и смотрел на нее глазами цвета расплавленного серебра. Один.

— Рафаэль… — Голос сорвался, в горле запершило.

— Прости меня, Лия, — сказал он грубым бархатным голосом, который она так любила. — Прости меня за прошлую ночь. Я держал кое-что в секрете, прятал от тебя. То, что случилось с мамой, было ее историей, и я думал, что не могу никому ее рассказывать, но… Думаю, тебе нужна правда. И вот другая правда. — Его глаза вспыхнули. — Я люблю тебя, princesa.

Люблю тебя уже давно, я думал, но не узнал это чувство. Я боялся. Боялся, если откроюсь, то потеряю контроль, стану таким же ужасным, как Карлос. Но ты показала мне другое. Ты показала мне, что любви не стоит бояться, что это не больно и не мучительно. Что это исцеление, тепло и сила.

Глаза Лии наполнились слезами, она едва могла разглядеть высокую фигуру напротив.

— Почему? Что изменилось?

— Звонок от старого друга. — Выражение его лица стало мягче. — Да, у меня есть друзья. Она сглотнула и подошла к нему, только что выпавший снег хрустел под ногами.

— Ты не такой, как Карлос, Рафаэль. И ты об этом знаешь, правда? Наконец-то поверил?