Соблазнение зверя

— Шерра, если ты покинешь эту комнату, я клянусь, что выслежу тебя, — сказал Кейн яростно, глядя в расширенные от шока глаза. — И я обещаю, тебе не понравится то, что я сделаю, когда найду тебя.

Она молча обнажила длинные клыки.

— Будь хорошей кисой, детка. — Он насмешливо улыбнулся.

Он повернулся и покинул комнату, прежде чем Шерра смогла ответить, но ее яростное проклятие настигло его уже в холле.

Кейн резко вздохнул, запустив руки в короткие черные волосы, и направился в соседний номер.

Проклятие. У него не было желания воевать с Шеррой. Он не хотел, чтобы она злилась. Он хотел, чтобы она была горячей и возбужденной, и умоляла его. И в конце концов, все так и будет.

Глава 25

Кэллан лежал рядом с Меринас, ощущая аромат ее тепла, ее страсти. Запах изменился. Кэллан осознал это и замер. Он лежал неподвижно, не касаясь ее, глядя с ужасом в темный потолок.

Лихорадка спаривания отступала, у Меринас была овуляция.

Меринас разметалась по постели, все еще не просыпаясь, хоть возбуждение и нарастало. Она скоро проснется, и когда это случится, ей будут нужны его страсть, его семя. Эта безумная похоть, по словам доктора Мартина, немного угаснет, и к тому моменту Меринас будет носить его ребенка. Это было в сообщении, которое Кэллан не показал ей. Выводы по исследованиям, проведенным ученым, были готовы вчера вечером. Беременность ослабляла лихорадку, теперь Кэллан был уверен.

Несмотря на то, что раньше подтверждения не было, последние тесты доказали — лихорадка спаривания — единственный способ для Пород оставить потомство.

Кэллан сжал руку в кулак. Волны надежды и ярости пронеслись по его телу. Как и любой мужчина, он мечтал завести ребенка с женщиной, которая украла его сердце. Ребенок, детский смех, счастье. Но мог ли он дать своему ребенку беззаботную жизнь? Ребенку, которого из-за ДНК его отца будут называть уродцем от науки?

Меринас подвинулась к нему, ее мягкая рука нашла его живот. Кэллан поморщился, ощущая, как в теле загорается страсть, чувствуя удовольствие от ее прикосновений. Снова почувствовал, как его язык пульсирует, как увеличиваются железы. Гребаный гормон лихорадки. Природа посмеялась над ними. Что-то в Породах пришлось ей по душе, и потому она сохранила их.

Кэллан не обращал внимания на слезы, застившие глаза. Он просто гладил руку Меринас, наслаждаясь прикосновением. Теплом ее тела. Он скрыл от нее послание Дока, но знал, что она будет в ужасе, когда откроет ей правду. Правду, которую он хотел бы назвать ошибкой. Но его обоняние не лгало. Кэллан не понимал, что не так в запахе, но знал, что пахнет Меринас иначе. Это был запах возрождения, легкий и неуловимый, как весна.

Меринас застонала низко и глубоко, ее рука двинулась ниже, оказавшись опасно близко к напряженному члену. Кэллан был до предела возбужден. Он хотел ее, отчаянно желал войти в нее, как можно глубже — и пролить свое семя.

— Меринас, — прошептал он ее имя, повернувшись к ней, касаясь рукой ее щеки.

Меринас заморгала, чувственная улыбка изогнула ее губы, когда она склонилась к нему.

— Подожди, — прошептал он, удерживая ее. — Надо поговорить.

— Позже. — Она потерлась об его грудь своей грудью, ее твердые соски жгли его плоть.

— Нет, дорогая, — остановил ее он. — Сначала поговорим. Ты должна меня послушать.

Кэллан увидел, как Меринас нахмурилась в предрассветной тьме комнаты.

— Ладно, поговорим. Но поторопись. — Ее нога ласкала его ногу, Меринас терлась об него, ее дыхание становилось глубоким, частым.

— Меринас, если я возьму тебя сегодня, ты забеременеешь. — Кэллан пристально посмотрел на нее, наблюдая, как расширяются ее глаза.

— Что? — нервно переспросила она. — Ты не можешь быть уверен.

Она покачала головой, но он почувствовал, как усилился ее жар. Этот пряный аромат сам по себе был афродизиаком.

Как будто мысль о том, чтобы забеременеть, была не столь отвратительной для нее, как должна была быть.

— Я уверен, Меринас. — Он позволил руке погладить ее щеку, коснулся большим пальцем губ. — Лихорадка будет только нарастать без беременности. Но ты должна знать, что произойдет, когда это случится. Я не могу остановить это, Меринас. Я не могу защитить тебя от этого.

Кэллану хотелось завыть от ярости и боли из-за мучений, которые он ей причинял.

— Ты не виноват, Кэллан, — губы Меринас дрожали в улыбке, глаза сверкали слезами. — Это не твоя вина.

Меринас не злилась — и внутри Кэллана что-то треснуло. Как она могла быть такой понимающей, такой любящей, ведь он разрушил ее жизнь?

— Я люблю тебя, Меринас. Я хочу, чтобы ты знала это сейчас, — прошептал он. — Ты моя душа, ты моя жизнь. Я не смогу выжить без тебя.

— Я знаю. — Слеза скользнула по ее щеке. — Я знаю, Кэллан, потому что ты — то же самое для меня.

Он прислонился лбом к ее лбу, тяжело дыша, глядя на нее, пока набирался решимости сделать то, что обещала им эта ночь. Ребенка. Он никогда не знал такой радости, такого страха.

— Я буду защищать тебя и нашего ребенка, всеми силами, — грубо сказал Кэллан ей. — Ценой жизни, Меринас.

Ее рука коснулась его щеки, дрожа. Он чувствовал ее страх, ее неуверенность.