Соблазненная грехом

Со злостью вырвавшаяся фраза заставила всех обернуться и посмотреть на леди Оливию, неподвижно сидевшую на диванчике возле Моры. За те несколько часов, что тетушка была в доме, она едва ли сказала и пару слов. Из всех присутствующих Оливия была единственной, кто никоим образом не откликнулся на эту ужасную историю. Теперь же она снисходительно посмотрела на Эйми, потом перевела взгляд на брата.

– На самом деле, Филипп, я не понимаю, как ты можешь серьезно относиться к этой чепухе, – сказала она, надменно скривив рот. – Нет никаких доказательств, что так называемые воспоминания Эйми являются чем-то большим, чем спровоцированные кошмарами галлюцинации. – Она резко передернула плечами. – Сама идея о том, что там был кто-то еще, нелепа. Страттон во всем сознался и совершенно точно не упоминал кого-либо еще, замешанного в этой истории. У девочки путаница в голове, вот и все.

Ошарашенная тем, как тетя хладнокровно отмахнулась от пережитого ею за последнее время, Эйми решительно настроилась доказать свою правоту. К ее удивлению, прежде чем она открыла рот, Стоунхерст ринулся напролом.

– Тогда как вы объясните попытки покушения на Эйми, миледи? – спросил он, смерив леди Оливию негодующим взглядом. – Кто-то пытался ее убить. И не раз! Прошлой ночью преступник явился к ней в комнату и, угрожая, требовал забыть о происшедшем в ночь убийства маркизы. На мой взгляд, этого вполне достаточно, чтобы отнестись к этой, как вы говорите, нелепости со всей серьезностью.

– Безусловно, – раздался голос Мортона Толливера, вошедшего в этот момент в гостиную. – Несомненно, этого достаточно!

Давний друг маркиза – Толливер был первым, к кому обратился Олбрайт, как только узнал о совершенном на дочь нападении. Ранним утром того же дня он примчался, чтобы помочь другу. После роспуска служб полицейского суда на Боу-стрит и формирования новой столичной полиции бывший управляющий суда открыл сыскное агентство. Как только Мортон переступил порог дома Хоксли, он тут же со свойственным ему профессионализмом принялся разведывать обстановку, обратившись к полицейским, искавшим возможные улики.

– Толливер! – Вскочив, лорд Олбрайт поспешил навстречу другу – Что тебе удаюсь разузнать?

– Боюсь, не так много, – огорченно ответил Толливер. – Я только что говорил со старшим офицером следственной группы. И похоже, он убежден, что это была всего лишь неудачная попытка ночного ограбления. Его подчиненные достаточно бегло осмотрели спальню и балкон, уделяя больше внимания допросу прислуги. Они еше не закончили, но, по-моему, не стоит ожидать от них глубокого и тщательного расследования. Отсутствие детального описания подозреваемого и как таковых материальных потерь – ведь из дома ничего не пропало – определенно не ставит расследование данного преступления в разряд первостепенной значимости для полиции.

От этих слов маркиз побагровел так, что Эйми испугалась, как бы его не хватил удар.

– Этот негодяй напал на мою дочь! Какого еще черта им требуется для первостепенной значимости?

Толливер ободряюще потрепал маркиза по плечу:

– Мне очень жаль, Олбрайт. Я был бы рад сообщить тебе более радостные вести. Но, независимо от приоритетности этого дела для полиции, я в твоем распоряжении. Обещаю, что доберусь до сути, чего бы мне это ни стоило.

– Вы уверены, что вам больше нечего добавить о преступнике? – спросил он, обращаясь к Эйми и Стоунхерсту. – Ничего особенного не припомните?

Эйми мысленно вернулась к тому моменту, когда проснулась и увидела склонившегося над ней человека. Страх с новой силой завладел ею, лишив способности говорить. Как будто чувствуя, что Эйми не в силах вымолвить и слова, виконт решил поддержать ее.

– На нем было длинное пальто с поднятым воротником и низко натянутая на глаза кепка, – добавил он. – Несмотря на яркий лунный свет, я не смог разглядеть его лица. Что касается фигуры, то могу сказать, что он худощавый, высокий. Это все, что я смог разглядеть.

Обдумывая полученную информацию, некоторое время Толливер молчал. Затем направился к дивану и, остановившись возле Эйми, спросил:

– Миледи, вы сказали, что этот человек как-то узнал, что к вам возвращается память. Вы стали вспоминать события, произошедшие в ночь убийства матери. Но как могло случиться, что он узнал об этом?

Эйми молчала, закусив губу. Она и сама об этом размышляла и пока не находила ответа.

– Не знаю. Я никому не рассказывала о своих снах. Только лорду Стоунхерсту в тот вечер, когда на меня напали.

– В таком случае если его светлость никому не рассказывал о ваших снах, то остается единственное объяснение. Должно быть, кто-то подслушал ваш разговор.