Соблазненная инопланетным воином (ЛП)

— В порядке. Увидимся позже.

ДЕКСАР

Алексис отстраняется. Даже слепой мужчина мог бы увидеть, что она полна решимости не испытывать ко мне никаких чувств. Ее пустая улыбка, когда мы закончили кувыркаться, и то, что она проводила меньше времени в моих комнатах, ясно дает понять, что она не собирается быть моей каталь.

Я пытаюсь быть терпеливым.

Лекси бросили, когда ей было всего несколько часов от роду. Это означает, что она, скорее всего, опасается, что ей снова причинят боль. Мои руки сжимаются в кулаки при мысли о том, кто мог отказаться от такого драгоценного подарка.

Так как же мне убедить ее, что я не причиню ей боль?

Возможно, тебе стоит начать с честности.

Я потираю затылок, сердито глядя на выход, через который только что прошла Алексис. Если я расскажу ей о пророчестве, она меня бросит. Может быть, не сегодня, может быть, даже не завтра, но она никогда не поверит, что мои чувства к ней настоящие.

Я вздыхаю. Хотя я пытался держать Алексис поблизости, я не хочу, чтобы она чувствовала, словно я душу ее. Она привыкла быть независимой, моя Лекси. Сейчас за ней наблюдают, куда бы она ни пошла, воины, готовые в любой момент броситься в бой и защитить ее от любого возможного вреда.

Она позволяет это. Пока.

Я провожу день, слушая прошения в Большой комнате. Но я заметно отвлекаюсь и мгновенно настораживаюсь, когда в комнату входит воин, подходит к Бриксу и что-то шепчет ему на ухо.

Взгляд Брикса перескакивает на меня, и я вскакиваю на ноги, шагая к нему, в комнате становится тихо.

— Что случилось?

Он оглядывается вокруг и жестом указывает на вход. Я пробегаю взглядом по тем, кто все еще ждет, чтобы рассказать мне о своих проблемах.

— У меня чрезвычайная ситуация. Продолжим завтра.

Раздаются ропот, но я не обращаю на него внимания, выходя из кради вместе с Бриксом.

— Что случилось? Что-то с Алексис?

— С ней все в порядке. Но… она с твоей матерью.

Я закрываю глаза и чертыхаюсь. Проблема не в моей матери. Меня беспокоит женщина, которая проводит так много времени с моей матерью.

Я словно выхожу на тропу войны, проходя через лагерь. Кради моей матери большой, с небольшим садом снаружи, с видом на реку. Она отказывается переезжать в мой кради, настаивая на том, что провела много оборотов в окружении племени и теперь предпочитает уединение.

Как бы сильно меня не тревожила угроза безопасности, я понимаю ее потребность в собственном пространстве.

Когда я приближаюсь, три женщины сидят в саду, погруженные в беседу. Мама сидит рядом с Алексис, которая сейчас бледна и смотрит на Ини, как на змею.

Ини — мудрец нашего племени, и я никогда не предполагал, что эти двое встретятся. По крайней мере, до тех пор, пока я не объясню Алексис, почему она здесь.

Я на мгновение закрываю глаза, борясь с яростью, а затем двигаюсь к ним. Алексис заметно напрягается, ее взгляд тут же находит мое лицо, и ее шок и смятение сменяются гневом.

— Ты! — выплевывает она, и мама на мгновение вздрагивает, потрясенно глядя на Алексис. Шок сменяется весельем, когда Алексис поднимается на ноги, сжимая руки в кулаки и глядя на меня снизу-вверх.

— Я предлагаю перенести это в более уединенное место, — начинаю я, и Алексис издает сдавленный смешок.

— Зачем беспокоиться, если все в этом племени точно знают, зачем я здесь? — ее голос становится жестче. — Знаешь, я задавалась вопросом, почему люди все время называют меня каталь. Я решила, что это вежливый термин для обозначения подружки катая или что-то в этом роде.

— Алексис…

— Но нет. Они называют меня так из-за какого-то дурацкого пророчества.

Ини откашливается, но в ее глазах плещется веселье, а не обида.

Мать бросает на меня укоризненный взгляд. Я практически слышу, как она спрашивает меня, почему я не рассказал Алексис о пророчестве.

— Один год, — шипит Алексис. — Ты сказал, что я могу вернуться домой через один оборот!

Я отмахиваюсь и делаю шаг вперед, понизив голос.

— Да, — вкрадчиво отвечаю я, ярость стучит барабаном в моей голове. — Один оборот. Так что посмотри мне в глаза и скажи, что не бросишь меня при первой же возможности.

— Дексар…

— Отрицай. Отрицай это, моя маленькая лгунья.

У Алексис отвисает челюсть, и мама качает головой, на мгновение закрыв глаза. Ини выглядит еще более удивленной, ее морщинистый рот дрожит, когда она сдерживает улыбку.

— Ты только что назвал меня лгуньей? — Алексис изумленно смотрит на меня.

Я бросаю на нее взгляд.

— А как по-твоему я должен был поступить?

— Хм, может быть, когда я спросила тебя, о чем, черт возьми, говорила Нара, когда утверждала, что она избранная, ты мог бы мне сказать? Или каждый раз, когда я выражала недоумение по поводу того, почему, черт возьми, случайная человеческая женщина стала мишенью твоих врагов, ты мог сказать: «О, Алексис, они думают, что сама судьба привела тебя сюда», — огрызается она.

— И что тогда?

— И тогда, может быть, я бы дважды подумала, прежде чем переспать с тобой, высокомерный болван!

Мама бросает на меня удивленный взгляд, и Алексис, проследив за моим взглядом, краснеет.