Соблазненная сенатором

Он медленно поднимает руку к подбородку и прикусывает кончик одного из его длинных пальцев, пока мы продолжаем это безумие.

Тишина оглушает, чувствуется, как накаляется все вокруг. Мое тело раскаляется, когда он опускает взгляд с моего лица на грудь. Он заметил, насколько быстро я дышу?

Я стараюсь успокоиться, но комок тревоги застрял в горле. Я уговариваю себя прекратить теребить подол платья, но пальцы меня не слушаются. Джон притормаживает и поворачивает за угол.

Вход кофейни светится мягким светом. Снаружи полно людей и я пытаюсь восстановить дыхание.

― Что ж, мис Кеннеди, кажется, мы проведем вместе практически два дня. Посмотрим, как вы с этим справитесь.

― Это означает, что я в вашей команде?

― Я приму решение в четверг. Вы свободны на остаток вечера? Как вы знаете, мой график полностью изменился, и мне нужно приготовиться на завтра. ― Он говорит и мне интересно, во что, блин, я только что влезла. Машина останавливается, и он открывает дверь, выходит, прежде чем я могу ответить.

Не важно. Я сделаю все, чтобы получить VIP-пропуск в парламент. Мы начинаем сегодня, и я хочу, чтобы он убедился, что я не бездельница и могу побороть все, что встретиться мне на пути.

Я сделаю все, чтобы подняться по этой лестнице. Месяц ― четыре недели, чтобы показать ему реальную выгоду, прежде чем моя стажировка закончится. Я должна найти свое место без помощи своей семьи, с помощью мужчины, который может быть сильнее, чем целая семья. Президент Беннетт Стоун ― он должен им стать ― мы можем это сделать, если я смогу спуститься с небес на землю.

Глава 4 Собрание Кворума

ЧЕРТ, я не могу выпустить из рук записку, на которой розовыми чернилами написано «ИНТИМ ПОМОЩЬ». Я не смотрю на страницу, на которую она указывает пальцем.

Конечно, голос в моей голове кричит отдать, но я этого не делаю. Некоторое время мы говорим о разных вещах ― не спрашивайте меня, о каких ― в них нет никакой логики.

Она говорит о войне, как об исключении. Вот каково это сидеть рядом с ней в присутствии водителя. Я бы лучше торговался с ней в постели. Кеннеди в военной реформе ― я помню что-то такое, но поток грязных мыслей о том, как я трогаю ее тело, бушует во мне и превращает все ее слова просто в шум.

Я поймал себя на том, что есть много вещей, в чем бы эта девушка могла послужить мне, помимо дел в парламенте. Она не должна сидеть и изучать законодательство, участвовать в слушаниях или отвечать на телефонные звонки. Я не рассматриваю ее, как часть моего персонала.

Моя идея не включает в себя мои внутренние и внешние политические мнения, скорее разработку законопроектов. Если забыть о моей стремительной политической карьере.

То, чего я от нее хочу, может погубить меня.

Если я не придумаю и не спланирую, как соблазнить эту женщину и заставить держать язык за зубами. Ее слова ― не мои.

Когда мы смотрим друг на друга, жила на ее шее сильно пульсирует, и я чувствую, что мне просто необходимо трахнуть ее. Действительно трахнуть. Все, что мне нужно в жизни ― это работа, много работы и то, что я от нее получу. Так почему бы не это?

С тех пор, как я встретил ее, не могу забыть. И не смогу, если мы будем так близко. Я не воспринимаю ее в качестве стажера ― она другая.

Конечно, было время, когда я полностью проверял девушек, для кого позиция сабмиссива была в новинку, показывал все грани своей похоти ― все детали.

Бессмысленные проверки.

Я смотрю на нее ― осматриваю сверху до низу, не пытаясь скрыть того, что я делаю. Боже, она просто потрясающая, со своей внешностью и мужеством. Я пытаюсь сосчитать, сколько удовольствия я получу, обладая ею, применяя все игрушки и трюки, что есть в моей пещере.

Мозг на пределе, я чувствую, как похоть разливается по моим жилам, и адреналин наполняет кровь, умоляя меня взять ее.

Вот дерьмо, я и в правду готов показать Кеннеди жесткий секс, а потом научить всем грязным штучкам, которые она может сделать, чтобы удовлетворить меня.

Мышцы во всем моем теле напряглись, я ослеплен желанием и мысленно раздеваю эту женщину, представляя ее с разведенными по сторонам руками, завязанными глазами и заткнутыми ушами, прикованную наручниками.

Стоун, ты сошел с ума?

Когда мы подъезжаем к кофейне, я слышу голос в голове, который чертовски раздражает: «Не вздумай даже приближаться».

***

В КОФЕЙНЕ пройдет неформальная встреча, которую я мог провести даже во сне, но вместо этого каждая частичка моего тела безудержно тянется к женщине, стоящей рядом со мной.

Мужчина хлопает меня по спине.

― Сенатор, правда ли то, что говорят о миграционной реформе? Что думает президент?

Черт, я с трудом могу произнести свое имя, а мне надо говорить. Я отвечаю на один вопрос за другим, когда на самом деле я будто нахожусь в своем персональном аду, где галстук больше напоминает петлю. Стоя с чашкой кофе в руке я мечтаю о том, чтобы в ней был «Скотч».