Соблазненная во тьме

Взаимодействие с Калебом влияло на восприятие о нем. Ты не оценишь его доброту, пока не испытаешь его жестокости. Я с ней столкнулась, но даже я была достаточно умной, чтобы понимать, что он еще мягко со мной обошелся.

Он четко дал понять, что ничего объяснять мне не собирается. Однако, я знала о его желании донести до меня степень опасности, в которой я находилась. Он хотел, чтобы я думала, и только потом действовала, чтобы я принимала потенциально выигрышные для себя сражения, даже если они происходили с ним. Он хотел, чтобы я выжила. Именно эти слова он сказал мне в машине, и именно это он показал мне на деле. Для Калеба это были еще цветочки.

Он снова вколол мне обезболивающее, и я уплыла, кружась в водовороте своих мыслей, ни одна из которых не приносила облегчения. Когда Калеб был со мной, я держалась за его длинное, теплое тело, как за спасение, сражаясь со сном, но, не умея ему противостоять.

Я проснулась в слезах. Услышав звук открытой воды в душе, я испытала тошнотворное облегчение от осознания того, что он был рядом. Я попыталась вернуться ко сну, и найти менее болезненное положение для моего поврежденного плеча и треснувших ребер, но без его руки, обернутой вокруг меня, я чувствовала себя неуютно. Я не могла спать, когда его не было рядом.

Это он сделал меня такой. Он вселил в меня страх и развил во мне потребность в нем. И если он думал, что внезапно отказавшись от меня, он очистит этим свою иссохшую совесть, то он здорово ошибался.

Мое внимание привлек странный шум, вырвавший меня из этих мыслей. Несмотря на свой заново оживший страх, это было желаемым отвлечением.

На мгновение я подумала, что Калеб мог удариться, поскользнувшись в душе или что-то в этом роде, но никакого сильного грохота не было... только приглушенные звуки. Внимательно прислушавшись, я стала ждать повторения шума, раздражаясь из-за ощутимой громкости собственного дыхания.

- Ах!

Снова этот шум. Словно хныканье, смешанное с ворчанием.

Ах!

Что-то внутри моего живота напряглось. Должно быть, мышечная память. Мне следовало игнорировать эти звуки, но я не могла.

Несмотря на все то, что произошло со мной, несмотря на замысел и поступки Калеба, я все еще считала его самый красивым созданием, которое я когда-либо видела.

- Min fadlik!- громко выдохнул он, но я не знала, что это означает.

Что бы это ни было, это звучало... нуждающимся. В чем Калеб нуждался? И почему мысль о его нужде так меня интриговала?

Я нуждалась в его прикосновении - нет, не хотела - именно нуждалась.Только его обнимающие руки заставляли мои кошмары исчезнуть, только его запах заставлял меня забыть зловонное дыхание избивавших меня мужчин. Только его. Я всегда была и благодарна, и раздосадована его присутствием.

Из ванной послышалось еще больше звуков, и я уже не могла устоять. Я была не в силах остановить прилив адреналина, мчавшийся по моим венам и призывающий меня предпринять хоть какие-либо действия, чтобы узнать, что происходило за закрытой дверью. А что, если он там кого-то трахал?

От этой мысли я покрылась холодным потом, мой желудок скрутило, а горло сдавило от подступающей рвоты.

- Он бы так не сделал, - прошептала я в темноту комнаты.

По какой бы то ни было причине, в своем сознании я не допускала такой возможности.

Он делал это и раньше. Помнишь? Помнишь, как он трахал ту женщину, в то время как ты висела привязанная в соседней комнате.

Голос в моей голове был безжалостным. Я должна была знать! Я должна была знать, способен ли он сотворить со мной такое еще раз. Ублюдок!

С дрожащим телом и влажными от пота ладонями, но не в силах оставаться в неведении, я заставила свои ноги направиться в сторону ванной комнаты.

- Блять...

Приложив ухо к двери, я услышала ругательство, сказанное чуть громче шепота.

- О... да, детка, - потом что-то на другом языке, потом, - раскрой свою киску.

Почувствовав слабость в коленях, я привалилась к двери. Между ног я ощутила слабую пульсацию, отбивающую единый ритм с моим сердцем.

Пожалуйста, прошу, пусть там не будет никакой гребаной бабы.

Внутри слышалось гудение включенной вентиляции, отчего Калеб, видимо, не боялся издавать шум. И если бы я не проснулась, я бы его не услышала.

Собираясь с мужеством, которого я не чувствовала, я прикоснулась к ручке двери. Я сжимала ее в кулаке до тех пор, пока пот не стал просачиваться сквозь мои пальцы.

Душ располагался слева, и я забеспокоилась, что мне не удастся ничего увидеть, не открыв дверь полностью, и, следовательно, не объявив о своем присутствии, но справа висело зеркало, и я надеялась рассмотреть в нем отражение происходящего. Мне оставалось только молиться о том, чтобы он не стоял лицом к двери или к зеркалу.