Соблазненные луной

Шалфей порхнул к Холоду, но не рискнул подлететь слишком близко. Холод не терпел, когда к нему прикасались против его желания. Века вынужденного целомудрия сделали его мало похожим в этом вопросе на других фейри. Я к нему могла приласкаться, но из прочих на это немногие отважились бы.

– Дай мне отведать твой вкус, Холод. На сей раз не кровь, только вкус.

Холод угрюмо зыркнул на эльфа и качнул головой:

– Я не шлюха, кровью не торгую.

– Вот кем ты меня считаешь? – поинтересовалась я настолько же холодно, насколько горяча была моя злость. Холод почти достал меня своими выходками. Я сегодня чуть не умерла; может, это мне пришла очередь надуться?

Холод явно смутился.

– Я не имел в виду...

Я шагнула к нему:

– Если я могу пожертвовать каплей крови ради дела, то чем ты так уж хорош для такого?

Он махнул в сторону эльфа.

– Не хочу, чтобы этот ко мне присасывался.

– Со мной это происходит раз в неделю, Холод. Если принцессе это подходит, то и тебе подойдет.

Его лицо превратилось в надменную маску, как всегда, когда он пытался скрыть свои чувства.

– Это твой приказ? – Голос был ледяной, и я поняла, что сейчас между нами может вырасти преграда – может, на сутки, может, навсегда. С Холодом не угадаешь.

Я шагнула еще ближе. Он отдернулся, и я медленно опустила протянутую к нему руку.

– Нет, но я тебя прошу. Пожалуйста, помоги нам.

– Я не хочу...

Я прижала к его губам кончики пальцев, и он мне не препятствовал. Теплое дыхание согревало мне пальцы.

– Пожалуйста, Холод, это такая мелочь. Почти не больно, да и гламор у Шалфея очень силен. Он может совсем унять боль.

– Я еще не обещал, что крови Холода хватит, чтобы купить мое молчание, – вмешался Шалфей. – Я его не пробовал. Может, он не больше бог, чем Рис.

– Возьми и мою, и его, – ответил Рис. – Кровь нас обоих, а все, что требуется от тебя, – подождать с докладом, пока мы не явимся ко двору. – Рис скользнул к зависшему в воздухе эльфу. – Кровь двоих аристократов-сидхе всего за двадцать четыре часа молчания. Недурная сделка.

Крылья Шалфея почти замерли, так что можно было разглядеть красные глазки на их внутренней стороне и голубой отлив – под цвет довольно широкой синей полосы – на обороте. Он скорее спланировал, чем подлетел к углу, где стоял Гален.

Гален прислонился спиной к шкафу и скрестил руки на груди. Взгляд был таким враждебным, какого я еще не видела.

– Даже – не – думай. – В голосе была такая яростная решимость, что Шалфей на миг провалился в воздухе, как обычный человек запнулся бы.

Он снова набрал высоту и поднялся даже выше, под самый потолок.

– А ты тако-ой вкусны-ый...

Гален взглянул на меня:

– Может, попросту заколдуем его на сутки?

– Очень заманчиво... – протянула я. – Но Нисевин может счесть это нарушением договора.

– А вариант хороший, – ухмыльнулся Рис.

– Ладно, – сказал Шалфей. – За кровь Холода и белого рыцаря я соглашусь придержать язычок, пока не увижусь с моей королевой.

– Во плоти при ее дворе, – добавила я.

Он описал круг под потолком, лениво, как птица на отдыхе, засмеялся и подлетел ко мне.

– Боишься, что я сплутую?

– Повтори мои слова, Шалфей.

Он улыбнулся так, что стало ясно: просьбу он выполнит, но при этом поизмывается над всеми нами вволю. Стиль у него такой. Вообще-то это стиль большинства неблагих фей-крошек. Культурная традиция, надо полагать.

Он положил крошечные ручки на узенькую грудь и выпрямился в струнку, оттянув носочки.

– За кровь сих двоих мужей я повременю рассказывать о чаше моей королеве, пока не встречусь с ней лицом к лицу и плотью к плоти. – Он взмыл в воздух, так что мне пришлось задрать голову, чтобы уследить за ним. – Довольна?

– Да, – подтвердила я.

– Я не дал своего согласия, – заявил Холод.

– Я буду с тобой, – сказал Рис.

– И я, – мурлыкнула я, просовывая руку под локоть Холоду поверх шелка и мощи его мышц.

– Холод... – позвал Дойл.

Двое мужчин встретились взглядами, и между ними что-то пробежало – утешение, тайное знание... Что бы это ни было, черты Дойла от него смягчились, стали более... человечными. Холод кивнул.

– Что, если новая магия опять нанесет вред Мередит?

– Рис проследит, чтобы этого не случилось.

Холод открыл было рот, словно хотел возразить, но передумал и только кивнул.

– Как повелит мой капитан.

Стражи порой словно забывали, что Дойл – капитан Воронов королевы, но потом припоминали снова. И тогда использовали полузабытый титул. Уважение никуда не исчезало, как и страх, но титул употреблялся лишь по случаю.

– Отлично, – подытожил Дойл. – Если с этим покончено, обсудим прочее. Как только обе королевы узнают о возвращении чаши, слух дойдет и до Тараниса. Что мы станем делать, если он потребует чашу себе?

Я обвела всех взглядом, пытаясь вычислить, кто что думает, и в большинстве случаев не вычислила ничего.

– Но вы же не думаете всерьез, что мы можем ее не отдать? Начнется свара, если не настоящая война.

– Мы не можем отдать чашу, – повторил Никка. – Таранис ее уже недостоин.

– Что ты имеешь в виду, Никка? – спросил Дойл.