Соблазненные луной

– Они приняли тьму, потому что у них не оставалось выбора, – едва выговорила она. – Либо тьма, либо вечное изгнание из волшебной страны.

– Вот именно, – подтвердил Холод. – Среди нас нет пленников. Шепот мог покинуть Неблагой Двор. Королева не преследовала бы его, потому что знает: сидхе, покинувший Неблагой Двор, места себе не найдет. Нигде в волшебной стране его не примут. Мы подчиняемся королеве не потому, что лишены своей воли, а потому, что даже семь лет пыток лучше изгнания – а ведь именно так обошелся с тобой твой король.

Она выбежала из кухни, но я успела заметить слезы у нее на глазах.

– Это обязательно было говорить? – спросил Дойл.

Холод кивнул.

– Да. Думаю, да. Она подвергает себя опасности, отказываясь поехать к Неблагому Двору. Это глупо.

– Не настолько глупо, как по собственной воле войти в Благой Двор, – заметил Дойл.

Двое мужчин обменялись взглядами, в которых промелькнуло что-то мне неясное. Плечи Холода слегка ссутулились, но он снова выпрямился и сказал:

– Эта идея тоже не из удачных.

– Да, ты говорил.

Холод повернулся ко мне.

– Я пойду туда с Мерри, но удовольствия мне это не доставит. – Он улыбнулся, но задумчиво, с такой грустью, что у меня сжало сердце. – И боюсь, моя прекрасная принцесса, что и тебе тоже.

Я бы с ним поспорила, если б могла, – только я была с ним согласна.

– Вначале мы посетим Неблагой Двор, Холод, а потом двор гоблинов и только после – Благой Двор.

Он покачал головой, и улыбка стала еще горше.

– Буду надеяться, что зрелище гоблинского двора станет худшим в этой поездке, но боюсь, никакой ужас не сравнится с сияющей красотой, что ждет нас напоследок.

Увы, спорить с ним никто не стал.

Глава 18

Не могу сказать, что частный самолет Мэви Рид был некомфортабельным, потому что он таким не был. Только Дойл – единственный из нас – терпеть не мог летать. Он сразу ушел на свое место, застегнул ремень и мертвой хваткой вцепился в подлокотники откидного кресла. Он изо всех сил зажмурился, вжался в сиденье – и все это только подтвердило, что, случись кому напасть на нас в воздухе, от Дойла много пользы не будет, хотя бы поначалу. Когда я впервые обнаружила, что он боится самолетов, мне было даже приятно. Он стал казаться менее совершенным, не таким уж королевским убийцей, Мраком королевы. С тех пор словно вечность прошла, и такие утешения мне давно не нужны. Сейчас я смотрела на Дойла через узкий проход и видела, как от него расходится напряжение, словно какая-то магическая энергия. Ну, страх тоже может питать магию.

– Я бы спросил, о чем ты думаешь, – сказал сидящий рядом Холод, – но я и так догадываюсь.

Я повернулась к нему, откинувшись на подголовник:

– О чем же я думаю?

– О ком. О Дойле.

Холод не был ни зол, ни обижен. Может, голос не слишком радостный, но обиды не было. Прогресс.

– Я вспоминала, что когда-то из-за страха полетов он казался мне не таким уж идеальным убийцей на службе королевы.

Лицо Холода стало закрываться той самой ледяной маской.

– И только?

Я взяла его за руку.

– Не надо обижаться, Холод. Я правда думала, что единственный случай, когда Дойл может оказаться не на высоте, это если на нас нападут на самолете.

Я видела, как Холод старается проглотить обиду. Он ею едва не давился, но все же пытался проглотить. Так старательно пытался, что я не отважилась сказать, о чем подумала еще: что даже если б я воображала разнузданные картинки с Дойлом в главной роли, это все равно не Холодово дело. Мне вроде бы полагалось наслаждаться всеми моими стражами. Но я придержала язык. Холод честно старался, и не стоило сейчас обвинять его в собственничестве – очень несвойственном фейри чувстве. Я пожала ему руку и промолчала. Хорошая девочка.

Рис присел передо мной на колени. Он надел повязку на глаз, белую, расшитую жемчугом. Очень подходящую к белому шелковому плащу, широкополой шляпе и кремовому костюму. Единственным цветовым пятном в его одежде был бледно-розовый галстук. Рис походил на помесь мороженщика и киношного детектива сороковых годов. Он даже кудри свои под шляпу затолкал. Без кудрявой шевелюры он выглядел моложе – круглая мордашка и аппетитные губы. Он меня старше на сотни лет, я до его возраста просто не доживу, но сейчас он смотрелся так, словно и за тридцатник не перевалил.

Рис мне улыбался.

– Дойл мне что-то дал для тебя. – Страж оглянулся на своего капитана, так и сидевшего с плотно зажмуренными глазами, и хохотнул. – Он знал, что будет недееспособен.

И Рис вытащил из кармана плаща белый футлярчик для драгоценностей. Моя улыбка испарилась.

– Это обязательно?

– Да. – Он вдруг стал гораздо старше: в красоте он не потерял нисколько, но мальчишеское обаяние исчезло, словно примерещилось.

Холод наклонился к нам и добавил:

– Это кольцо королевы, Мерри. Она сама тебе его дала, это знак, что ты – ее наследница. Ты должна его носить.

– Я не против надеть кольцо, – сказала я. – Но у нас с собой чаша, и я боюсь, что в ее присутствии магия кольца усилится, как всякая другая.

Стражи переглянулись, и по лицам было ясно, что такая мысль им в головы не приходила.

– Черт, – сказал Рис. – И правда проблема.