Соблазненные луной

– Магия кольца и раньше помрачала рассудок, – отметил Дойл, – но все же не настолько.

– Так дело в Холоде? – Тон у Галена был спокойный, но тревога все равно чувствовалась.

Рис усмехнулся, перелез через ряд сидений и вклинился между сиденьем и моими ногами.

– Кажется, Холоду самому на ноги не встать.

– Помогите ему подняться, – велел Дойл.

Никка шагнул вперед, но крылья так ему мешали, что он вернулся на место. Гален помог Холоду сесть в кресло. Проход освободился, и Рис встал рядом со мной на одно колено.

– Чтобы падать было пониже, – ухмыльнулся он.

– Да тебе всегда не слишком высоко, – прокомментировал Гален.

Рис скорчил ему рожу, но на подначку не клюнул.

– Тебе просто завидно, что следующий – я.

Гален попытался придумать остроту, но потом просто шагнул прочь со словами:

– Факт, завидно.

Рис тронул меня за плечо, отвлекая от созерцания мрачного лица Галена.

– Предпочитаю, чтобы девушка во время секса хотя бы смотрела на меня.

Я выразительно на него поглядела:

– Ты ж знаешь, Рис, мужчина в сексе получает ровно столько внимания, сколько заслуживает его искусность.

– Ах! – воскликнул он, хватаясь за сердце. – Убила напрочь.

Но единственный трехцветный глаз у него светился не только смехом.

– Был бы я уверен, что не рискую зубами, я бы тебе руку поцеловал, а не погладил.

Я невольно расхохоталась, и тут его рука накрыла мою лежащую на колене ладонь. Смех оборвался вместе с дыханием, и на один выпавший из времени миг не осталось ничего, кроме потока ощущений – словно одна чувственная вспышка рождала другую, и еще одну, и еще... Пока кто-то не крикнул: "Дыши же, Мерри!", я не понимала, что я не дышу.

Дыхание вернулось с болезненным всхлипом, и глаза распахнулись. Только тогда я поняла, что успела их закрыть.

Рис практически свалился на сиденье напротив меня, на лице блуждала пьяная улыбка.

– А-ах, это было круто.

– Дело не в Холоде, – заключил Никка.

– Верно. – Дойл этому не слишком обрадовался, и я не очень понимала почему. – Гален, попробуй ты.

Кто-то попытался возражать, но Дойл не стал слушать:

– Нам надо знать, может, это реакция на тех, кто обрел божественность. А может, кольцо на всех так реагирует. Если на всех, Мерри нельзя будет дотрагиваться кольцом до стражей в аэропорту Сент-Луиса перед полицией и репортерами.

– Объясни-ка мне еще раз, почему в Сент-Луисе нас встречает людская полиция, – попросил Рис. Взгляд у него еще был затуманен, но голос звучал уже почти нормально.

– Одна бульварная газетка напечатала снимок, где мы все бежим в дом Мэви с пистолетами, но не слишком одетые. Посла при дворах не убедили заверения королевы, что это было просто недоразумение, а не новое покушение на принцессу. Мое мнение, как и мнение королевы: правители Сент-Луиса не хотят, чтобы их обвинили в беспечном отношении к безопасности принцессы. Если что-то случится, они хотят сказать, что сделали все от них зависящее.

Правители Сент-Луиса. Порой я надолго забывала, как стары они все – Дойл и прочие. А потом кто-то выдавал что-то в таком вот роде, и становилось ясно, что их словарь и образ мыслей формировались задолго до появления Конгресса или мэров с президентами.

– Слова королевы уже не всегда сходят у людей за правду, – продолжал Дойл. – Посол был крайне недоволен, когда ему не предъявили принца Кела. Он не верит, что принц в отъезде.

Таблоиды первыми начали строить догадки, почему принц Кел, завсегдатай злачных местечек Сент-Луиса и Чикаго, вдруг решил посидеть дома. Где принц на самом деле? Почему он исчез именно сейчас, когда в страну фейри вернулась принцесса Мередит? Последнее обстоятельство было точно подмечено, но мы все равно не могли дать никаких объяснений. Сказать правду – что принца подвергли полугодовой пытке взамен смертной казни – нельзя было ни людской прессе, ни даже политикам.