Соблазни меня

— Не волнуйся, я не собираюсь склонять тебя к постели — слишком неважно себя чувствую.

Внезапно время прыгнуло на годы и годы назад, и Том ощутил себя угловатым подростком, малиновым от неловкости.

— Я не… — Горло перехватило, пришлось откашляться. — Я думал, ты смотришь телевизор… я не знал, что ты в спальне…

Воображая себе спальню Джиллиан, он рисовал что-то откровенно эротическое — эстампы с голыми телами с претензией на искусство, запах массажных масел и курений. На деле все обстояло по-другому.

Джиллиан полулежала на простом покрывале в цветочек, на груде подушек с оборочками. Оборочки виднелись всюду: на балдахине, на скатерти, на чехле кресла.

— Здесь что, твоя спальня?! — вырвалось у него, прежде чем он догадался прикусить язык.

— Раньше комната предназначалась для гостей. Когда Эрик ушел, я перебралась сюда. Хотелось перемен.

В короткой джинсовой юбке, выбранной, возможно, чтобы кромка не давила на колено, ноги Джиллиан находились на виду, и их изящные очертания еще больше подчеркивались иссиня-черной опухолью. Ступни ног узкие, на ногтях — оранжевый лак.

Простая майка с коротким рукавом полностью скрывала грудь, но по странной причине именно это заставило Тома вспомнить оборванную лямку и все, что накануне ненамеренно выставлялось напоказ.

Длинные светлые волосы без затей лежали на плечах. Так Джиллиан носила их всегда. Кое в чем она не изменилась ни на йоту, зато в другом стала совершенно иной. Например, из глаз исчез тот особый свет, что выдает жадность к жизни. Синяк отлично шел к равнодушному взгляду.

В свое время Тому пришлось повидать немало подбитых глаз. Кое-кому он сам ставил синяки, кое-кто украшал синяком его, но такие отношения характерны для мужчин. Женщине по штату не положено ходить с подбитым глазом, а на прелестном личике Джиллиан синяк и вовсе не к месту. Вчерашняя краснота сменилась пурпуром, переходящим дальше к виску в желтизну и даже зелень. Глаз заплыл так, что почти не открывался.

Пристальный осмотр заставил Джиллиан поежиться. Том поспешно перевел взгляд на ноги.

— Как колено?

— В порядке.

— Сгибается?

— Да.

— Покажи.

— Вот еще!

О том, чтобы подскочить и насильно согнуть ей ногу в колене ради спокойствия души, не шло и речи (насилия ей пришлось хлебнуть и без него). Том утешил себя мыслью, что Джиллиан — девочка взрослая и знает, когда надо к врачу.

— Я принес настоящий медицинский пакет со льдом. Он показал подернутый влагой пакет.

— Спасибо.

— Можно приложить?

— Давай.

Он пристроил пакет на колене, изо всех сил стараясь не прикоснуться к коже. Пристроил — и сразу дал задний ход.

— Пить хочешь? Может, кока-колы?

— У меня нет.

— Тогда чаю?

— Не утруждайся, мне и так неплохо, — успокоила его Джиллиан с легкой усмешкой.

Шажок за шажком он все дальше удалялся от постели, пока не оказался на пороге, спиной уже как бы в коридоре, лицом еще в спальне. Промежуточное положение как-то успокаивало. Джиллиан молча следила за ним со своих подушек.

— Я хотел кое о чем спросить.

В ее взгляде появилась настороженность, и она села прямее, закрыла книгу и положила ее на ночной столик так, чтобы он не видел заглавия. Однако Тому хватило и мгновения, чтобы заметить его: «История наркомании».

— Хотел, так спрашивай, — произнесла Джиллиан с вызовом. — Все равно мне нечем заняться.

— Как сестра, оправилась от потрясения? — начал Том, решив подойти к интересующему вопросу издалека.

— А ты что, сам не знаешь? Вы же все время крутитесь в одном и том же здании.

— Я знаю только ту Алекс, которая появляется на людях. Как она живет в другое время, для меня загадка.

— Для меня тоже, — ответила Джиллиан с горьким смешком. — Мы не настолько близки, чтобы поверять друг другу тайны, да и вообще… К примеру, на днях я попросила Алекс о помощи, а она сдала меня полиции.

— Из лучших побуждений.

— Само собой! — Джиллиан переплела пальцы так крепко, что побелели костяшки.

— Кто подбил тебе глаз?

— Никто, — быстро ответила она, слегка вздрогнув от неожиданности. — Говорю же, ударилась о ребро двери, а потом скатилась со ступенек.

Ну правильно, так все и случилось. А он тогда — папа римский.

— Помочь можно, только если знаешь правду.

— Бывает, что помочь вообще нельзя, — проговорила она тоном до того безнадежным, что Том внутренне поежился.

Внезапно оставаться на пороге показалось глупым, он прошел к плетеному креслу в чехле с оборочками и осторожно пристроился в нем, отметив, что ткань только что выстирана. Все в доме выглядело неестественно чистым.

— Давай попробуем.

— Зачем? — На короткую секунду взгляды скрестились и сразу разбежались в стороны. — Все равно это ничего не даст.

— Тогда на дороге ты просила верить тебе, и я поверил. Почему не дать мне еще один шанс?