Соблазни меня тьмой (ЛП)

Она быстро пробежала вверх по лестнице, замедлившись только у дверей комнаты, затем широко их распахнула. Маррок стоял там, высокий и мокрый после душа. У нее перехватило дыхание. Он выглядел таким полным жизни. Его скульптурно вылепленный римский нос смело возвышался над чувственными губами, окаймленными бородкой и солнечной загорелой кожей. Его тело было мускулистым и подтянутым благодаря ежедневным тренировкам с колдунами, которые ему не очень нравились, но только так они могли победить злодея, кто будет делать все, чтобы заполучить Оливию и дневник. Длинные черные ресницы обрамляли его голубые глаза со слегка заметными темными кругами под ними. Лунные тени очерчивали его скулы. Мужчина нуждался в отдыхе и, если сегодня все пойдет хорошо, получит его — навечно.

Она хотела, чтобы у нее хватило мужества сказать ему, что она его любит. Но, вероятно, его не заботила пра-пра-правнучка его врага - наследница, с чьей помощью он освободится от злых чар и которая была для него случайным эпизодом. Все его заботы и показная нежность были лишь для того, чтобы «сохранить лицо» и сделать счастливей ту, кто поможет снять его проклятие. Открытое признание лишь поставило бы точку в их отношениях. Он не пытался удержаться в этой жизни; почти с самого начала воин говорил ей, что хочет уйти. Это значило, что он хотел оставить и ее.

Сдерживая слезы, которые вот-вот готовы были пролиться, Оливия достала свою половину ключа от дневника из кармана джинсов, что она носила ранее, и надела на шею. Страх в ее животе стал разрастаться.

— Что ты делаешь?

Он наблюдал за каждым ее движением.

— Мой отец снаружи. Он знает способ, как открыть дневник и снять твое проклятие.

Маррок похолодел.

— Это он тебе сказал?

— Я знаю, что ты ему не доверяешь, но он очень сильно рисковал собой, чтобы помочь тебе.

— Ты задавалась вопросом, почему он хочет это сделать?

Она колебалась.

— Потому что ты моя пара. А я его дочь.

— Последнее означает, что он думал об этом не так уж и много за последние двадцать три года. Единственная причина освободить меня от проклятия, — то, что мне больше не будет нужен дневник. После этого он предполагает, что я отдам книгу ему. И, как ты считаешь, что он планирует делать с ним дальше?

Эта мысль приходила к ней в голову, но резкий тон Маррока намекал на нечто более зловещее, чем охрана артефакта от рук Матиаса.

— Он принадлежит нашей семье, и я не верю, что Ричард все еще союзник Анарки. Может, он хочет спрятать его или уничтожить. Спроси его сам.

— Само собой, он не скажет мне ничего, кроме «правды».

Ее переполняло разочарование, взыграл природный темперамент будущей волшебницы.

— Если ты хочешь положить конец этому проклятию, то пойдешь и поговоришь с ним. Как простой разговор может навредить?

— Оливия, никто из нас не является экспертом в магических вопросах. Мы не знаем, на что способен твой отец или что он все же выбрал сторону Матиаса.

— Я читала книги, которые мне дала Сабэль. Он выбрал добро и правду. Я немного знаю о магии…

— Твои знания почерпнуты из книги заклинаний для начинающих. В то время как твой отец и Матиас могут сотворить что-то экстраординарное.

Он погладил ее по плечу.

— Любимая, я не хочу разрушить твою веру в него, но мы должны быть осторожны.

Оливия отстранилась, желая, чтобы он не называл ее любимой, если только не говорил всерьез.

— Осторожность не снимет твоего проклятия. Если ты хочешь нормальной жизни — и смерти — то должен позволить отцу применить свою магию. Один их моих предков навредил тебе, и я пытаюсь дать то, что ты хочешь, но не смогу, если ты сам не будешь помогать себе.

Она ринулась к двери. Вот же упрямец! Когда девушка потянулась к ручке, Маррок уже был позади нее, одной рукой держа дверь закрытой. Другая обернулась вокруг ее талии.

— Шшш. Я знаю.

Когда Оливия судорожно втянула в себя воздух, она поняла, что плачет. Она отвернулась, пока горячие слезы текли по ее щекам. Маррок прижал ее к себе, притягивая в теплые комфортные объятия. Такие идеальные: его слова и мягкие прикосновения.

— Вместе. Мы пойдем к нему вместе. И ты будешь очень осторожна.

Когда он держал ее с такой заботой, ей просто не терпелось ему поверить. Но воин нуждался в ней, чтобы снова стать смертным. Ему положено было делать ее счастливой. Этот факт наполнил девушку нежелательными эмоциями. Любовью. Печалью. Отчаяньем. Открыть книгу будет равнозначно началу их конца. Если проклятие не убьет его, он с удовольствием сделает эту работу сам. И обретет мир после тысячелетия страданий. Оливия обернулась и обняла Маррока, сжимая его так крепко, что у нее заболели руки.

«Я люблю тебя». Эти слова чуть не сорвались с ее языка. Она продолжала прижимать мужчину так, будто наступит конец света, если она отпустит его. Прежде чем стиснуть его еще сильнее, девушка попыталась отстраниться. Но Маррок удержал ее своими сильными руками и снова притянул к себе.

— Все будет хорошо. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы все получилось. Больше не надо плакать.

Она отстранилась, стирая слезы со своего лица.

— Пошли.